Виктор вскочил, чтобы отдать необходимые распоряжения. Но в последний момент изменил решение: «Стоп, капитан, не суетись. Сперва осмотримся на местности».
Через час группа разведчиков была в первой траншее. Понимая, что наши окопы, ячейки и ходы сообщения хорошо просматриваются с высоты, расположенной в каком-то километре, Громов велел пробираться вперед по одному и с разных направлений. Когда все были на месте, Виктор разделил передний край немецкой обороны на сектора и приказал вести наблюдение с одной-единственной задачей: найти блиндаж, пулеметное гнездо или окоп, к которым можно подобраться с наименьшим риском.
День шел к концу, а передний край фашистов будто вымер. Ночью идти в поиск, а куда? Разведчики хорошо знали, что работать на авось нельзя, поэтому они не отрывались от биноклей.
Выручил молоденький командир стрелкового взвода.
– Товарищ капитан, – обратился он к Громову, старательно потирая то место, где должны расти усы, – если я правильно понял вашу задачу, могу помочь.
Виктор мысленно чертыхнулся: он очень не любил, когда планы разведки становились известны посторонним, – и нехотя сказал:
– Слушаю вас, лейтенант.
– Видите пенечек?
– Вижу.
– Под ним пулеметное гнездо. Днем там никого, но как только начинает темнеть, немцы выставляют «ночника». Стоит у нас чему-нибудь шевельнуться, тот сразу открывает огонь. Солдат там молодой, необстрелянный.
– Почему вы так решили?
– Бьет длинными очередями. И почти не целится. Ему все время кажется, что русские под носом, – вот он и лупит в землю прямо перед собой.
Громов с уважением посмотрел на лейтенанта. «Вот тебе и молодой, – подумал он. – Глаз у парня наметанный. И голова отличная. Далеко пойдет». Виктор с неожиданной теплотой вгляделся в мальчишески-строгие глаза лейтенанта и вдруг с силой всадил кулак в стену траншеи. «Каких ребят теряем! Ему же первому поднимать взвод в атаку. Обречен почти на сто процентов. Ну, гады, доберусь до вас и я! Не все же время бережно таскать вас на закорках для допросов. Трехлинеечку бы со штыком – и в рукопашную!»
– Спасибо, лейтенант…
– Ларин. Лейтенант Ларин. – Насколько позволяла траншея и соображения безопасности – вражеские снайперы наверняка не дремлют, – выпрямился и стал по стойке «смирно» светлоглазый юноша. – Разрешите дополнить?
Громов кивнул.
– Отсюда не видно, но правее «Шапки» пойма пересохшей речонки. Пересохла она, правда, не до конца, но местность там заболочена. А раз так, должна быть трава, скорее всего, осока.
– Откуда такие сведения? – оторопел Громов.
– Лягушки по ночам квакают. Такие концерты закатывают, что забивают соловья, – тихо засмеялся лейтенант.