Маралов шел на поправку. Лицо его не смущало, а вот нога не давала покоя: два перелома и разбитое колено. Это не шутки.
– Хотят списать подчистую, – хрипел он Виктору по ночам. – Черта с два! Не на того напали. Да я одной рожей так испугаю фрица, что тот вмиг околеет. Лишь бы сесть в танк. Ты же спортсмен, помоги, придумай, как разработать сустав: на комиссии сказали, что вся загвоздка в нем.
И Виктор придумал. Тут была и бесконечная ходьба по лестницам, и лазание по шведской стенке, и велосипед… В тот день, когда Громов выписывался, Маралов, хоть и сильно хромая, но уже без костылей проводил его до ворот.
– До встречи, – обнял он Виктора. – Война хоть и большая, но там тесно. Увидимся! И вообще предлагаю въехать в Берлин на моей броне.
– Принято, – улыбнулся Виктор. – Я тебе напишу.
Но так и не написал. И вот теперь командир танкового батальона капитан Маралов принимает товарища по госпиталю под своей тридцатьчетверкой.
– Помнишь, Громов, я тебе говорил, что на войне тесно и мы увидимся?
– Ага.
– Так давай за встречу. По глоточку, – отстегнул он фляжку. – А то когда еще придется? Сейчас здесь такое будет!
– Давай. Я рад. Честное слово, рад, что ты в строю, что комбат, и вообще…
– Я тоже. Ну, будем живы! – Маралов сделал изрядный глоток, передал фляжку Виктору, а Рексу протянул сухарь.
– Не возьмет, – заметил Виктор. – Ест только из моих рук.
– Сам научил? Молодец собачина, так и надо. Доверяй только хозяину. Ну, все, братцы, началось! Теперь – лишь бы не прямое попадание.
Обработав передний край, «мессеры» и «юнкерсы» навалились на рощицы и перелески, которые как ни маскируй, а сверху просматриваются почти насквозь.
Полчаса непрерывного гула, воя, рева, треска, взрывов, стонов… А потом – как будто ничего и не было. Тишина. Оглушенные люди вылезали из-под танков… Маралов приказал прочистить орудия, привести в порядок триплексы и прицелы, проверить боезапас.
– А ты говорил, зачем закопались?! На, смотри, – протянул он Виктору бинокль. – Так что вперед пойдем не скоро.
С холма лавиной катились фашистские танки. В бинокль хорошо было видно построение атакующего каре: впереди и на флангах – тяжелые «тигры», в середине – «пантеры» и самоходные орудия «фердинанд». Танки шли, не открывая огня, а «фердинанды», выскакивая на бугры, вели беспорядочную стрельбу.
– Хотите, чтобы мы себя обнаружили, а «тигры» засекли и расстреляли в упор? – усмехнулся Маралов. – Ни черта у вас не выйдет!
Он начал считать, сколько на батальон идет танков, но быстро сбился: все равно раза в три-четыре больше.