Экипаж машины боевой (Кердан) - страница 219

– Чё сразу – дурак? – обиделся Игорёк. – И так тошнит, да ещё вы обзываетесь… – вяло огрызнулся он, но на всякий случай спросил: – А чему учиться-то, дядь Жень?

Дядя Женя, полковник Щуплов, несмотря на форму «номер раз» в виде отвислого старого трико и застиранной майки, выглядел грозно. «Ведь и впрямь учудит полковник, сдаст меня в комендатуру…» – подумал Игорёк и в который раз пожалел, что вчера не успел припрятать хотя бы сто граммов на опохмел, которые сейчас очень даже приподняли бы настроение. – Чему учиться-то? – ещё раз переспросил он.

– Всему… – глубокомысленно изрёк полковник Щуплов и прошёлся взглядом по Игорьку, внезапно подобрев. – А ты – ничо, то и ета-филарета! Богатырь! Наша кровь! – и вскинулся: – Вот, что… Слушай сюда, племяш! – Резко притянув голову Игорька к себе, он громким свистящим шёпотом, от которого у племянника дрогнули перепонки, просипел ему прямо в ухо:

– Классику читать надо!

Игорёк с трудом вырвался из дядиной цепкой хватки и передёрнул плечами:

– Ну, это нам ещё в школе твердили. Только на кой ляд мне, военному инженеру, вся эта классика? Всё равно что козе баян!

– Дурак ты, племяш! – полковник Щуплов покачал крупной головой с шишковатым, с залысинами лбом, с кривым лиловым шрамом над правой бровью и нравоучительно сказал: – Учись, пока я жив! Крепко заруби себе на носу: настоящая классика, ах, ты ёшь-даёшь, жизнь может спасти!

– Как это, жизнь? – на этот раз вполне искренне удивился Игорёк.

– А вот так, – полковник Щуплов снова поглядел на ходики и приказал: – Прикрой дверь, чтобы Зинку мою не разбудить… То, что расскажу тебе, не для бабьих ушей!

– Так вот, – как-то вдруг приосанился и даже слегка прояснел взглядом полковник Щуплов, когда Игорёк плотно прикрыл дверь и снова уселся напротив него. – Так вот! Ехал я, ёшь-даёшь, в свой первый офицерский отпуск из ГСВГ[17]. Было мне тогда, племяш, ну, как тебе – двадцать с небольшим. Холостяк. Командир взвода. Карманы от денег топорщатся, дури в башке хоть отбавляй. В Бресте, где западные рельсы кончаются и начинаются отечественные, полагалась пересадка. Приехал я в Брест, значит, утром, а поезд в Москву только поздно вечером. Чё делать? Ну, сдал я свой чемодан «гросс Германия» в камеру хранения, ну, по городу туда-сюда прошёлся, ну, в крепость Брестскую заглянул… А времени ещё вагон да тележка остаётся… Подался, то и ета-филарета, в место отстоя, что у всех едущих и на запад, и на восток, одно – привокзальный кабак. Подался и завис там до вечера. Заказал себе выпить и закусить. Сижу, скучаю… Днём посетителей, кроме таких же, как я вояк, никого не было, а часам к пяти стали появляться разные дамочки расфуфыренные и разодетые в модные тогда крепдешины. Одна, лет тридцати пяти, прямо ко мне подрулила, мол, разрешите, товарищ офицер, составить вам приятную компанию… – полковник Щуплов довольно ухмыльнулся, многозначительно подмигнул Игорьку и, понизив голос, продолжал: – Но к чё! Я, дело понятное, не возражал. Дамочка эта, звать Нонна, оказалась особой компанейской. И даже очень. Мы с нею, ёшь-даёшь, слово за слово, два графинчика водовки выкушали. За мой счёт, разумеется. Дурь в башке ещё больше закипела. Я деньгами своими шуршу, у неё глазки-пуговки всё ласковей поблескивают. В общем, то и ета-филарета, говорит Нонка мне, что неплохо бы нам до неё прокатиться. Такси, дескать, на привокзальной площади ждёт, туда-сюда, любовь-морковь. После водовки выкушанной, ну, ты меня, племяш, понимашь, Нонка эта, с первого взгляда, бабёнка обыкновенная, мне даже нравиться стала. Быстренько кумекаю: до поезда моего ещё четыре часа – успеем… Говорю Нонке: «Ах ты, ёшь-даёшь, поехали!» Взял в буфете с собой пузырь «Московской» и айда с ней под ручку на привокзальную площадь. Только вышли из кабака, старенькая «Победа» с шашечками подкатывает. За рулём таксист в годах, чернявый с проседью. То ли кавказец, то ли цыган. Нонка прыг на заднее сиденье, ну и я к ней… Таксист по газам. А Нонка меня к себе притянула… Пока помаду с её губ облизывал, гляжу, а мы уже за город выкатили. Скажу тебе честно, племяш, пьяный не пьяный я был, а как-то слегонца заволновался. «Куда это мы едем?» – спрашиваю. «Не волнуйся, милый, скоро уже…» – говорит Нонка и опять целоваться лезет. Тискаю её, а тревога всё нарастает. «Победа» вдруг с шоссе сворачивает в лес. Едем по раздолбанной дороге. Через какое-то время останавливаемся на поляне перед длинным бараком. «Приехали!» – Нонка первой выныривает из такси. Я сую деньги водиле, и тот уезжает. Огляделся я. Солнца из-за деревьев уже не видно. Вот-вот смеркаться начнёт. В бараке ни одно окошко не горит. А Нонка дверь распахнула, стоит на пороге и манит меня за собой. Ну я и пошёл, как кролик за удавом…