Впрочем, Володе тоже завидовать не приходилось: кроме жестянок дефицитных запасных магазинов… потеряй один, Серёга голову отгрызёт и не посолит даже – обещал… – на неширокой спине его болтался «сидор» с запчастями ручного пулемёта: ствол запасной с пламегасителем, возвратная пружина, шомпол, шабер, экстрактор гильз, протирки, ёршики, маслёнка…
Обуза, конечно, но и предмет гордости: запчасти «Везунок» никому не доверял, только Володе, после того памятного боя, когда случайно – лямка у мешка взяла да и оборвалась – он сам потерял его в отступлении, а Володька отбил у наседавших карателей чуть ли не голыми руками… Вспомнить смешно: выбежал на тропу с дурным криком и одним только осколочным кожухом Ф-1 в кулаке – татары от неожиданности, наверное, забыли, чего на винтовке жать надо, чтобы пальнула, – схватил вещмешок и убежал куда ни глядя.
Серёга потом, натурально, чуть крапивой, как мальчишку, оруженосца не выпорол, но после и похвалил, своеобразно так: «Хотел бы я знать, где таких дураков делают?.. Чтобы ещё парочку про запас завести…»
Тогда же, кстати, Сергей приветил и Айдера – да ненадолго, лёг парень у моста и не встал…
– Стой… – вдруг сказал Хачариди, подняв предупредительно руку.
Сказал так негромко и буднично, что погрузившийся в воспоминания Володька даже не сразу сообразил, налетел на него, и вскрикнул:
– Что?!
– Цыц, ты! – шикнул на него «Везунчик» и, медленно проседая в дебри подлеска, осмотрелся. – Слышишь?..
Вовка ничего не слышал, кроме обычных лесных звуков: насекомого треска угревшихся на солнышке цикад да шороха зелёной чешуи, если потерявшийся ветерок заплутал на верхушках деревьев…
Он так и сказал:
– Ничего не слышу, тихо вроде бы…
Серёга с досадой повел локтем – пулемёт он уже перехватил наизготовку:
– Запах чуешь?
Володька недоуменно уставился на «Везунчика» и только теперь обратил внимание, что его тонкие, с аристократическим вырезом, ноздри дрожат, как у охотничьей собаки… Тоже потянул носом.
Отчетливо тянуло жжёной соломой или сеном, чем-то в этом роде…
В общем настое лесных запахов: лиственной прели, мха и душистой хвои – запах этот несколько терялся, а Хачариди вот уловил, прямо как некурящая барышня табачный дым часовой давности…
– Мы же почти у самой костровой… – прошептал Володька, кивнув из-за плеча Серёги на просвет среди угрюмых стволов, где лимонной желтизной раннего солнца светлела большая поляна на верхушке утёса. – Вот и пахнет, тлеет ещё…
– С трёх часов ночи? – неодобрительно покачал головой Сергей. – До рассвета потушить должны были… ты и сам знаешь – так положено… чтобы и дымка не было видно. Да и запах не тот, неправильный, травяной какой-то. Как будто стог сена палили, а не сушняк… И ещё что-то.