22 декабря. Сижу один. Катя уехала в театр – вернется часа в два ночи. Вероника пока спит, через полчаса проснется. Интересно, придет ли Надежда? [сестра братьев Вологдиных. – Прим. авт.]. Разговоров у нее было по этому поводу много. Я же сильно сомневаюсь, что увижу ее на Рождество здесь. Затем интересно также и то – как у нее идут учебные дела, принесли ли пользу мои занятия по арифметике или нет. По крайней мере, она пишет, что ей по математике легко. Выписал я ей нынче журнал «Природа и люди». Не знаю, насколько разумно поступил, так как едва ли она может уделять достаточно времени на чтение всего журнала. Последний раз как будто бы приличен, не пошлый, знакомит с миром. Приложение – Диккенс.
В настоящую минуту раздаются из кроватки тяжелые вздохи – предвестники близкого пробуждения, поэтому письмо заканчиваю, т. к. надо готовить порцию молока. Вологдин.
Много ли у тебя в этом году работы и довольна ли учениками?»
Виктор много работал, чтобы содержать семью. Расходы все время увеличивались. Он брал подряды на переводы технических текстов с немецкого языка, занимался репетиторством и частенько побаливал от истощения и переутомления. Катерина заявляла, что все его болячки были связаны только с простудой, поскольку у него болело горло, и она лечила его от ангины.
Перед самым окончанием института Виктор едва избежал призыва в армию. Он не успел внести плату за обучение, к тому же закончился «вид на жительство», а новый не выдавали, пока не будет внесена эта самая плата. Помимо прочего, оказалось, что у него нет свидетельства «об отсрочке воинской повинности для получения образования.
– Ну, как же так получилось? – заломила в отчаянии руки Екатерина. – Что делать теперь? Только-только отошли после отчисления из училища, и вот – на тебе! – воскликнула она.
– Да, найду я эти несчастные пятьдесят рублей, – произнес с отчаянием в голосе Виктор.
Он понимал, что под угрозой оказались все: семья; многолетний упорный труд, сама возможность завершить образование. Родители ничем помочь не могли, и это было нетрудно понять: всех и каждого из пяти братьев поддерживать материально было невозможно. Оставался единственный выход – обратиться к лучшему, надежнейшему другу – тете Глаше.
Виктор отправил ей письмо с просьбой о помощи, в котором сделал приписку:
«Вообще говоря, у меня деньги есть, но только в скрытом состоянии – я переводил с немецкого одну техническую книжку и должен получить за это удовольствие около 140 рублей, но когда получу – неизвестно. Работы сейчас очень много – рублей на двести, и горевать в этом отношении не приходится – было бы только время».