Виктор вошел в кабинет, осмотрелся вокруг. На стенах висели шутливые плакаты: «Заплатил налоги – спи спокойно (надпись на надгробии)», «Жизнь так коротка. Потерпи чуть-чуть», «Перед тем как войти, подумай, нужен ли ты здесь».
В дальнем углу, забросив на стол ноги, сидел симпатичный худощавый мужчина лет тридцати пяти в джинсах и свитере. Перед ним по стойке смирно стояли двое парней. Один из них чуть ли не плакал. Заметив Гаврилюка, Юрий Леонидович подал подчиненным знак, и те немедленно попятились к выходу.
Сам «генерал» поднялся и двинулся навстречу гостю.
В центре комнаты они обнялись.
– Ну, как служба, дружище?
– Так себе…
– Присядь, в ногах правды нет.
– Благодарю, – контрразведчик опустился на предложенный стул. – Твой кабинет того… чист?
– Конечно. Вчера только проверял.
– Поговорим откровенно?
– Давай.
– Против тебя готовят провокацию.
– Кто?
– Мэр и его холуй. Некто Фенюк…
– И что затеяли эти недоноски?
– Хотят натравить своих рексов, а затем выступить в роли спасителей.
– Сколько можно?! Я же им только на выборы пол-лимона дал! Совсем обнаглел Сергей Тимофеевич… Куда только СБУ смотрит?
– Себе в карман.
– А ты не блефуешь?
– Зачем?
– Хотя бы для того, чтобы сбить с нас пару «рубчиков» с портретами мертвых американских президентов…
Ясное дело, Виктор обиделся и предпринял попытку подняться с места:
– Если ты так думаешь – я ухожу.
– Прости, дружище… Ты же знаешь мою склонность обращать все в шутки.
– В настоящий момент они не очень уместны…
– Подскажи: что делать?
– Я же тебя предупреждал: дашь один раз – будешь давать всю жизнь.
– Нет… Хватит! Их нужно проучить… Но мне нужны доказательства.
– У тебя есть магнитофон?
– Конечно! – Слюсаренко выдвинул из-под стола потайной ящик, в котором находилось ультрасовременное звукозаписывающее устройство.
– Держи! – Виктор передал ему кассету, на которую переписал разговор между Богуцким и Фенюком.
Из динамиков полились голоса двух фигурантов, хорошо знакомые «генералу».
– Вот быдло… – только и сказал Юрий Леонидович, прослушав запись. – А кто эти люди, о которых они говорят?
– Супруги Нестеренко. Их убили ради того, чтобы завладеть квартирой в центре города…
– Ублюдки! И даже после собственноручного признания ты не можешь посадить их за решетку?
– Не могу. До выхода Фещенко в отставку остались считанные дни, он никуда не хочет влезать.
– Шеф всегда был такой… Знаешь, как мы его называли за глаза? «Отважный». Ясный перец, – в кавычках…
– Об этой кассете ему ничего неизвестно, – спокойно добавил Гаврилюк.
– Что ты за нее хочешь?
– Ты же знаешь: я работаю не за деньги, а за идею…