, рассекая боевой порядок 87-й стрелковой дивизии, проделала путь в сорок километров и достигла леса севернее Войницы
[55]; на сокальско-радеховском
[56] направлении 11-я танковая дивизия 47-го мехкорпуса одолела полсотни километров и вышла основными силами в район Лопатин
[57] – Радехов, а ее передовые части достигли реки Стырь
[58] у Берестечко и Шуровичей
[59]. На Ковельском направлении части 17-го армейского корпуса противника вклинились в полосу нашего 15-го стрелкового корпуса на пятьдесят километров и практически без боя овладели Вишневом
[60].
Но все еще могло сложиться по-иному.
Если бы действия генерала Потапова поддержали другие армии.
Если бы командование быстро наладило взаимодействие между войсками и связь.
Если бы в грядущем танковом сражении под Таракановым наши воины, имеющие многократное преимущество в технике, были чуточку опытнее, расторопнее, мужественнее, смелее…
Если бы… Если бы… Если бы…
Но история, к сожалению, не имеет сослагательного наклонения.
Хаммельбург.
Декабрь 1942 года
Потапов потянулся и принялся приседать, одновременно разводя в стороны крепкие, мускулистые руки.
«Раз-два, три-четыре… Раз-два, три-четыре!»
И в это время с улицы донесся крик, за которым последовала длинная автоматная очередь. Как выяснилось позже – в воздух.
Сразу после нее из блока военнопленных офицеров двое вооруженных эсэсовцев выволокли на улицу жилистого мужчину, в котором Михаил Иванович без труда узнал полковника Новодарова, за ним – еще одного узника и еще…
Чуть позже к группе присоединились генералы Тонконогов, Шепетов, Тхор, доставленные из других жилых помещений. Вскоре их всех погрузили в кузов автомобиля. Мгновенье – и машина скрылась за лагерными воротами.
За всем этим со стороны спокойно наблюдали комендант лагеря Пелет и капитан фон Зиверс.
Конечно же, Михаил Иванович сразу догадался, что план побега провалился.
И стал ждать, когда придут за ним.
Но этого не случилось.
Зато произошли два неожиданных события. Поздно вечером кто-то подбросил ему клочок свернутой бумаги, на котором красным карандашом была написана одна-единственная фамилия: Наумов. О том, что Андрей Зиновьевич чуть ли не открыто сотрудничает с фашистами, старожилам лагеря было известно давно. И Потапов понял, что таким нехитрым образом неизвестный соратник пытается предупредить его насчет предателя…
А за несколько часов до этого к нему в комнату наведался сам Вольфрам фон Зиверс, чтобы провести, так сказать, профилактическую воспитательную беседу…