Был еще один листок, который Германия хотела субсидировать. Его изданием должен был руководить один французский публицист, предатель, дезертировавший в Испанию.
26 января 1917 г. Ратибор сообщил Берлину, что писатель Гастон Рутье предлагал ему, через одного испанского посредника, свои услуги. Он готов был, если ему возместят расходы, начать издание пацифистской газеты на французском языке и переправлять ее во Францию, где она могла бы иметь большое влияние. Это предложение показалось Берлину настолько интересным, что он немедленно принял условия Рутье — 9 тыс. песет в месяц — и предписал Ратибору взять его на пробу на шесть месяцев. Но дальше этого дело не двинулось. В последний момент Рутье пошел на попятный, оправдываясь тем, что ему угрожали выдачей во Францию и смертью в случае, если газета появится в свет. Позднее это имя вновь упоминается в связи с изданием «дружественно-пацифистского памфлета» по инициативе австрийского посланника, который привлекает своего германского коллегу к участию в этом деле с уплатой суммы до 3 тыс. песет.
Хотя пресса германского направления вдохновлялась Мадридом, но информацию и готовые статьи она получала из Берлина. Передачи из Науэна принимались Карабанчелем или Аранжуэцем[22]. Вначале передавалась тысяча слов в день, а в 1918 г. — три тысячи слов. Все передачи контролировались послом, который предлагал, чтобы в радиотелеграфных передачах германская пресса побудила симпатизирующую, но воздерживавшуюся ранее испанскую прессу энергично разоблачать положение, созданное шпионажем Антанты, и потребовать у правительства принятия соответствующих мер.
Опять-таки из Берлина, через посредство Науэна и посольства, Родино посылает свои хроники в газету «Венгвардия», а «А.В.С.» регулярно получает корреспонденции от Буэно и Ациейтуа. Несмотря на некоторые сомнения в благонадежности последнего, Ратибор, из боязни цензуры, все же предлагает распространять его статьи под видом листовок. Что касается газеты «Дебате», то, начиная с 1917 г., она просит посылать ей статьи как можно чаще.
Вероятно, в этот период сверхштатные хроникеры не отвечали всем запросам, так как Ратибор с сожалением констатирует, что все попытки послать лучших журналистов кончались неудачей вследствие «французских придирок». В то же время он возмущается, что французы перехватывают германские пропагандистские листовки, посылаемые в Мальме (Швеция).
Наоборот, начиная с сентября 1916 г — на этот раз из Мадрида в Берлин, — посылается Брейером информация из испанских источников. Можно предположить, что цензура, на которую так жалуется Ратибор, была не особенно стеснительной, так как в июне 1918 г. он доводит до сведения министерства иностранных дел, что впредь Брейер будет регулярно посылать инспирированные посольством статьи о неприятельском шпионаже.