Производя свои налеты на Лондон, немцы преследовали цель создать панику, вынудить своих противников просить мира и поднять дух своего собственного населения.
Если эти налеты не внесли паники, все же они причинили много страданий, в чем можно было удостовериться, посетив любую станцию метро в Ист-Энде в одну из ночей воздушных налетов. На этих станциях лестницы были битком забиты заспанными детьми, на платформах люди теснились такой густой толпой, что негде было яблоку упасть. «Сколько из этих детей будет потом страдать от последствий ночных потрясений!» — думал я.
Тем, кто хорошо понимал, что несут с собой эти воздушные налеты, было тяжело слышать из уст маленьких: «Папа, правда сегодня вечером опять будет налет?».
Как будет рассказано ниже, командиры цеппелинов не скупились на хвастливые измышления мнимых славных подвигов в передаваемых ими на родину сообщениях по радио. Они не подозревали, что мы читаем эти шифрованные радиограммы, преувеличенные, не соответствующие действительности сведения, невольно вызывавшие у нас улыбку.
Налеты цеппелинов как-то сразу прекратились после уничтожения дирижабля в Кэфли, аварии которого я был свидетелем, наблюдая за ним из окна в Скотланд-ярде. Это был первый случай использования самолетом-истребителем новых трассирующих бомб. Огромный корпус дирижабля был едва виден в лучах прожекторов, как вдруг внезапно вспыхнувший розоватый свет на одном конце дирижабля стал быстро распространяться, окутав мгновенно пламенем всю огромную оболочку; аппарат полетел вниз к земле, оторвавшаяся гондола падала с еще большей быстротой. Я отправился на место катастрофы и увидел поле, усеянное металлическими обломками. Головы жертв оставили на земле отпечатки глубиной в три сантиметра.
В связи с этим налетом произошел инцидент, который так и не удалось выяснить. При приближении гондолы к земле экипаж дирижабля порвал все бывшие у него бумаги и выкинул клочки их за борт. Бумаг было так много, что все поле, казалось, было покрыто снежным ковром. Как только распространилось известие о катастрофе, толпы любопытных бросились к месту аварии. Между клочками бумаг, подобранных служащими министерства воздушных сил, с тем чтобы их потом подклеить и расшифровать, были найдены фамилия и адрес одной бельгийки. Я вызвал ее к себе и узнал, что она проживала по этому адресу не более десяти дней. Она созналась, что имела обыкновение давать свой адрес мужчинам, которых встречала на улице. Этот адрес, давность которого не превышала десяти дней, обнаруженный среди документов германского цеппелина, нас сильно озадачил и мог служить указанием на пребывание германского офицера в Лондоне за несколько дней до налета. Мне, однако, казалось, что обстоятельство это объяснялось гораздо проще. Среди зрителей, сотни которых собрались поглазеть на обломки дирижабля, мог находиться человек, который принес с собой адрес и уронил его на поле, где он и остался среди клочков бумаги.