Роза и Крест (Пахомова) - страница 115

Фрида сидела не шевелясь, еле дыша, совершенно не понимая, что происходит и какова ее роль в этом действе. Давид приблизился к ней и нараспев заголосил:

О, Ты, кто есть Я, и превыше всего, что я есть,
Кто не имеет природы и имени,
Кто есть, когда все помимо Тебя исчезает,
Ты, сердце Солнца и его тайна,
Скрытый источник всех ведомых и неведомых вещей,
Ты, отстраненный и единственный,
Ты, огонь истины в тростнике,
Вынашивающий и порождающий,
Источник и семя жизни, любви, свободы и света,
Ты, неименуемый и незримый,
Тебя я призываю, огонь слабый и чистый,
Пылающий, как мои стремления ввысь.
Тебя я призываю, Сущий,
Тебя, сердце Солнца и его тайна,
И та святейшая мистерия,
Которую я воплощаю.
Явись же, о Ужасающий и Премилостивый,
В сыне своем, согласно закону!
Его песнь подхватил хор:
Ибо Дух Святой — Прообраз Отца и Сына,
Муж-жена, сущностный и единый,
Муж, сокрытый в женском образе,
Слава и поклонение в вышних
Тебе, о Голубь, Божество человеков,
Сущность, стремительно и торжественно несущаяся
Чрез зимнюю вьюгу к сиянию весеннего солнца,
Слава и поклонение Тебе,
О сила Мирового ясеня, чудесного древа!

Настала тишина. Через несколько мгновений в зале снова зазвучал голос Давида, но уже по-другому — проникновенно, вкрадчиво:

Катятся по кавернам материи, по несменным границам мира!
Твои дикие катятся волны эфира! Систрон, звучи, потрясай!
Громкий шум в крае смерти везде издавай,
С Духа племенем в сути своей пребывай!
И звучи, возглашай!

— Слава Тебе от позлащенной гробницы! — раздалось мужское многоголосье.

Давид продолжил:

Тусклый свет в мире тьмы, в коем узники в бегстве трепещут!
Тусклый свет в неба сумраке — для Рассвета внутри!
Свет на челе, жизнь в ноздрях, любовь в груди,
Твое Солнце Блестящего Гребня! Звезда Зари!
Сияй, свети!

— Слава тебе от ждущего лона! — подхватили женщины.

Пламя по небу рвется колесницею Солнца!
И касается Запада юными света перстами утра!
Пламя, двигатель, что возбуждает огонь у меня!
Сжигай тьму, буди море, возвещая свет дня!
Пылай, пылай!

— Слава тебе от земли невспаханной! — пропели мужчины.

Коронуй Ее, коронуй Ее звездами как цветами девственного венка!
Коронуй Ее, коронуй Ее Светом и пламенем сокрушающего Меча!
Коронуй, любовью Ее коронуй — к деве, матери и жене!
Слава Исиде! Слава Жизни Владычице, Госпоже!
Коронованная Исида!

— Слава тебе от девы посвященной! — зазвучал женский хор.

Саладин взял с алтаря корону из серебристого металла и с полупоклоном передал Давиду. Тот приблизился к Фриде и надел ей на голову венец.

— Что происходит, Давид? — шепотом спросила она.

Вместо ответа Давид взял ее за запястье, в другой его руке блеснул сталью кинжал. Фрида дернулась, попыталась подняться. Но на плечи ей опустились чьи-то руки, она обернулась, сзади стоял Саладин. Пальцы Давида оказались не по-старчески сильными, они впились в ее руку, будто стальные скобы. Фрида ошарашенно смотрела на него…