– А что с местными вояками делать, если они сопротивляться будут? – подал голос Монастырев. – У них же приказ – уничтожать все!
– Придется вам дипломатию разводить и разъяснительную работу вести, – пожал плечами Миронов. – По головам не стучать! Обидеться могут, все-таки это их страна. Но не помирать же братьям-чехам от голода. Так что действуйте с умом. Готовы? Вперед!
И маленький отряд тоже исчез в лесу, забирая немного к западу, чтобы обогнать колонну.
– Как думаешь, у нас потом проблем не будет? – озабоченно спросил Тибурон, глядя вслед солдатам. – А то накрутят хвоста за то, что унитовцам помогали.
– Да мы ведь не бандитам помочь хотим, а гражданским людям! – в сердцах сказал Евгений.
– Ну, да, – покачал головой кубинец. – Объяснишь ты это нашим дуракам!
– Тогда вообще непонятно, какого черта мы здесь делаем и зачем вообще нас из Союза выдернули! – не сдержался наконец Миронов.
– А чего ты на меня орешь? – выкатил глаза капитан. – Мне так же, как и тебе, приказали.
– Извини, – стиснул ему локоть Евгений. – Сорвался. Ни ты, ни я ни в чем не виноваты. Это с наших командиров спрашивать надо, с тех, кто нас сюда послал, а потом руки связал.
– Да кто же с них спросит! Стружку, как всегда, с нас снимать будут!
– Это, как водится.
– Ну и черт с ними! – беспечно махнул рукой кубинец. – Нам не привыкать! Хочешь, историю одну расскажу? Когда наши впервые в Анголе высадились, юаровцам до столицы несколько десятков километров оставалось пройти. Начали воевать, поперли их. Но был приказ: прогнать до границы и там остановиться. А один наш генерал так увлекся, что гнался за ними чуть не до самого Виндхука. Вот закрепились бы там, сейчас, глядишь и Намибия, и даже сама ЮАР социалистическими были. Но приказали отступать, и все вернулось на круги своя.
– А что с генералом стало? – заинтересовался Евгений.
– Что с ним может стать? – жестом безнадежности махнул рукой Тибурон. – Разжаловали до полковника и запретили соваться в боевые операции. Сейчас в штабах сидит. Я это к чему рассказал? Воевать мы умеем, а в политике не разбираемся. Поэтому инициативу проявлять не должны. Приказ есть? Значит, нужно его исполнять от и до.
– Погоди, – опешил Миронов. – Ты что же, жалеешь о том, что людей впереди колонны послал?
– Конечно, жалею. Потому что обязательно за это взыскание получу. Но по-другому я поступить не мог. Чехословаков жалко. Думаю, что и у тебя такие же чувства. Я не прав?
– Прав, прав. Только у меня, наверное, положение полегче твоего. Здешнее начальство надо мной власти почти не имеет. Только в Москве надают, если что, по башке. Но до Москвы далеко!