Одноглазый пёс спрыгнул с груди Олава и медленной, размеренной походкой направился к хозяину.
Потёрся головой о голенище сапога, надеясь на одобрение.
Где-то в листве послышался тихий смех.
* * *
Ульв встал ещё затемно. Накинул плащ и уже у самой двери бросил жене через плечо:
— Вернусь поздно и голодным. Чтоб ужин был готов.
И вышел, Сигрид даже ответить ничего не успела. С другой стороны, чего тут разговаривать? Хозяйке в новом доме, который ярл в приданое дал, осматриваться надо. Все комнаты обошла. Богато, ничего не скажешь. Не то что дочери ярла, жене конунга не зазорно таким двором заправлять. Вот только ни одного трэлла Сигрид так и не обнаружила. Мясо есть, кое-какие овощи, специи южные, что на вес золота продают… а вот кому распоряжения на ужин отдавать? Кем командовать?
Присела дочь ярла на кровать, на которой Ульв всю ночь провалялся, а она даже подойти боялась, колени обняла и глубоко задумалась. К отцу, что ли, пожаловаться пойти? Смешно даже.
Сигрид тряхнула головой и решительно встала. Вспомнилось, как Ульв говорил с Альвгейром. Без всякого почтения, даже обращение «ярл» произносил как-то странно: не то чтобы с издёвкой, но словно указывая тому его место. Так говорить мог бы разве что… конунг? Ульв Стейнсон достаточно богат, чтобы иметь полный дом трэллов. Раз их тут нет, а ужин он приказал приготовить… приказал небрежно, будто какой-то тир, это может быть только вызов. Чего же он хочет? Доказать, что дочь ярла безмозглая неумеха?
В ушах отчётливо, словно муж стоял у неё за плечом, прозвучало вчерашнее: «Ты не в моём вкусе». И Сигрид залилась краской до кончиков ушей, будто зимняя рябина.
Конечно, у неё не такая пышная грудь, как у Гуннир, но, говорят, она ещё может вырасти. Ну хорошо, и волосы не такие длинные и густые, как у Ингунн…
Сигрид закатала рукава и набросилась на кусок кабана не менее яростно, чем Болли.
* * *
Ульв удивлённо перевёл взгляд с полусырого-полуобугленного куска, который брезгливо держал двумя пальцами, на молодую супругу.
— Что это значит, женщина? Я не для того женился, чтобы меня отравили в первый же день.
— Да? — Сигрид, усвоившая от Альвгейра, что лучшая защита это нападение, упёрла руки в бока и, сверля мужа гневным взглядом, воскликнула: — А для чего? Я тебе не нравлюсь, ты мне тоже, так чего сватался? Если ярлом думаешь после отца стать, так не надейся: он ещё тебя переживёт!
— Это вряд ли, — не глядя на Сигрид, Ульв бросил насмерть замученное мясо в очаг. Скинул сапоги, вытянул ноги к огню. Тягостное молчание висело между супругами ещё несколько минут, пока Ульв не подтянул поближе кожаный мешок, который принёс с собой, достал хлеб и головку сыра. Разломил, протянул половину жене. Принялся молча есть.