– Куд… куда? – заикнулся Леонтий, ничуть не двинувшись следом с места.
– Как куда? Туда. На кого жалоба, – бравый майор развернулся обратно в милостивые пол-оборота, извлек на свет заветную папочку. Распахнул. Перелистнул. Прочел. – Тер-Геворкян, Орест Самвелович, сорок восьмого года рождения, проживает…
– Да, да, я знаю, не в том ведь…, а как же, так и сразу. Взяли и пошли, – прервал Леонтий чтение установочных данных, не то происходящее начинало уже напоминать опереточно-полицейскую операцию. – Вы послушайте сперва, что произошло и каким образом.
– В общих чертах я в курсе, а частности не существенны, – кососаженный Сергей Сергеевич, похоже, начинал терять терпение. По крайней мере, сильно запыхтел грозно вздернутым носом. – Мне с тобой не романы писать. Нужно ведь подняться, зайти, представиться, как положено. Задать наводящие вопросы. Я, понятно, не следователь, у меня другая работа. Но разобраться по сути полномочия имеются – дело не хитрое… Да ты не бойся, – вдруг по-доброму улыбнулся майор. – Бить тебя больше не посмеют, никто. Это торжественно обещаю. Я же рядом. Хоть и без табельного оружия, все равно меня голыми руками не возьмешь… по правде говоря, и вооруженными тоже не возьмешь, если только свыше трех нападающих.
– Спасибо, – машинально ответил ему Леонтий, на всякое доброе обращение отвечал он «спасибо», такое уж воспитание, на недоброе иногда тоже, но в язвительном модусе, – честно, я благодарен очень. Просто мне неловко. Точно мы с вами набиваемся к чужим людям, без приглашения. Знаете, говорят: всюду, как дома, ощущают себя короли, воры и проститутки. Мы с вами ни то, ни другое, ни третье. Может, заранее стоило предупредить, что, дескать, зайдем в удобное для вас время…
– Послушай, Гусаков! Тебе по башке дали? Дали! Тупым предметом, сотрясение второй степени тяжести. Чего ты выкобениваешься? В удобное время! В удобное время в тюрьме ужин с макаронами, как говорил Василий Алибабаевич! А ну, пошли! У меня тоже время, это самое, казенное, – Сергей Сергеевич опять исполнил четкий поворот «круго-ом!»
Леонтию пришлось подчиниться насилию. Пусть морально-словесному, но все же. Одна была надежда – в квартире Тер-Геворкянов, сделавшейся на некоторое время ненавистным орудием нравственной пытки, никого нет. Ни слуху, ни духу. Так что, постучат они с майором Сергеем Сергеевичем, потренькают в звонок, может, саданут с досады раз-другой ботинком в бронированный металл, на том их самопальные маски-шоу и закончатся. Да если и есть кто за семью квартирными печатями: с чего это непроизносимый Ломоть-Кричевский взял, будто его пустят тотчас и вообще вступят в переговоры? Кто он, продюсер с «Метро-Голдвин-Майер» – принес повестку для вашей девочки на главную роль, или доставка из бутика «Кристиан Диор»? Леонтий на месте шиншилловой дивы такому Сергею Сергеевичу нипочем бы не открыл. Не то, что дверь, даже глазок.