– Выложу это в сеть под названием: Император в подгузниках, – сообщила Ирэн Питеру.
– Главное, чтобы ты, как журналистка, не придумала байку, что Софии вышла замуж за Тауба юниора. Потому что такие объятия и срывание одежды характерны для лиц достигших двадцати одного, а не одного года.
Клод сделал вид, что ревнует:
– Эй, пацан, давай подеремся за нее. – Папаша нежно протянул руки к мальчонке, собираясь его забрать с груди Софьи. А тот с разворота ударил уму по руке кулачком. Клод, как и все, изумился.
– Да, соперник у меня сильный, я уступаю ему свою любовь. Минут на пятнадцать, не больше.
Соня блаженно вздохнула, поцеловав ребенка в вихрастую макушку.
– А через пятнадцать минут что будет? Запрыгнешь мне на ручки, – пошутила она, метнув кокетливый взгляд в мужа.
– Ты будешь держать на руках Фрэди, а я возьму на руки тебя. Довольна?
– А то!
Все присутсвующие снова рассмеялись. А Клод так и поступил, когда приехали в ресторан.
Он внес в него жену на руках под улюлюканье гостей, а когда поставил – на груди все узрели вместо кружевного лифа платья невесты завернутого в фату малыша. Матрешка, да и только. Благо, он уже почти уснул, и вскоре для свадебных фото удалось восстановить былую прическу с фатой. а Фрэд с бабушкой и дедкой расположились за отдельным столиков на диване в уголке ресторана: и не так шумно, и есть можно, и за ребенком удобно присматривать.
Тосты длились недолго – гостей то было на свадьбе всего двадцать. Так что вскоре все стали танцевать. Клод позволил раз провести в вальсе Соню своему отцу, потом свидетелю жениха. Но потом уже сам кружил ее, целуя в губы и шею. И обоим уже было невмоготу терпеть желание.
– Я сойду с ума сейчас, – честно сдавленным голосом пообещал Соне на ухо любимый.
– У меня ноги подкашиваются и голова кругом. Но что делать, снять номер в отеле поблизости? Смотаться домой?
Я спрошу у администратора ресторана, есть ли у них какое-нибудь уединенное помещение, кроме туалета.
Клод отошел вглубь ресторана, и вернулся с каким-то ключом очень счастливый.
– У них есть бельевая комнате, где хранятся чистые скатерти и полотенца. Там есть диван.
Диван оказался небольшой софой с одной боковой спинкой. Поэтому Клод повалил Соню на стопки скатертей, плотно пригнанные одна к другой в нише в стене. Клод поспешно усадил на среднюю кипу Соню и накрыл ей голову капроновыми юбками и врезался в длинным стоном во влагалище Софи, едва стянув трусы, утоляя острый голод после двух дней. Но как только он стал двигаться внутри, то сразу кончил – слишком велико было напряжением. И только после этого влюбленные смогли сладострастно, со смаком и не торопясь целоваться. Лиф Сониного платья стал частью юбки. Клод водил губами по оттискам кружев на нежной тугой кожей, пока не достиг сосков. Соня, которая только постанывала при поцелуях вскрикнула и выгнулась всем телом. Клод сжал зубами и оттянул сосок, стиснув грудь. И тут же тихая, разморенная нежность сменилась гулкими ударами сердца прямо об руку Клода, сжимающего левую из ее длинных, но торчащих от возбуждения вверх грудей.