Я неохотно согласился, бросив совсем маленькую самодельную фляжку в сумку.
– Был тут один товарищ, заходил, да…
Старик приложился к бутылке:
– Ах, хорошо… Просил едой рюкзак набить, в обмен предложил всякого, да…
Он еще раз выпил своего непонятного отвара и повел меня в подсобное помещение.
На сколоченном из необработанных, просохших досок столе лежит несколько вещей. Лучи солнца пробиваются через щели в стенах, высвечивая летающие в воздухе пылинки и согревая участки одежды на теле.
– Присаживайся…
Мы сели на табуретки.
– Вот, смотри, хорошая и редчайшая вещица – пистолет Стечкина в хорошем состоянии и коробка патронов к нему, даже расщедрился боезапасом и проверил: стреляет и очередями, и одиночными, проблем вообще не было! Очень уж он не хотел его отдавать, подмечу я, но просил консервы разные, что ж я за такие вещи с него не возьму ничего?! А ты сам знаешь, что консервы сейчас редкость и большая ценность! – будто с долей оправдания произнес Николай Иванович. – Вот еще есть – глушилка радиоэфира, полезная вещица, когда ты один, чтобы противнику обрезать координацию, только в наших краях не пригодится точно. Потом вот какую-то фигню принесли с северо-востока, говорят, случайно нашли, на земле валялась. Я, если честно, не понял, что это такое, но взял в довесок. Отдам тебе по старой дружбе просто так! – он передал металлический предмет, внешне похожий на коробок спичек с тремя круглыми металлическими клепками с одной стороны и каким-то номером с буквами на корпусе. – Велосипед не отдам, его велено главному механику в ремонт передать, – заторопился он, отодвигая стоящий рядом разбитый двухколесный велосипед в сторону.
Я попросил отложить на недельку АПС, коробку патронов 9х18мм в обмен на мой наган с расточкой камор под патрон 7,62х25 и пару любых ценных трофеев или находок, если будут с предстоящего похода. Металлический непонятный предмет я кинул во внутренний карман куртки. Если уж не найдется применения, то, может, хоть сердце спасет от пули.
– Пройду? – я указал пальцем на дверь между складом и подсобкой с наивной надписью «Проход запрещен».
– Да иди, иди… – махнув рукой, пробурчал Николай Иванович. – Устроят тут проходной двор!
На складе я подошел к заведующему и показал выданный мне жетон стрелка. По-моему, это несколько сильно спрессованных и теперь неделимых консервных банок. На всей этой жестяной массе выбито: «Чистые земли. Стрелок №4». Это означает, что мне положен комплект из самодельного карабина, на котором, возможно, даже антабок нет, и ружье придется доработать самостоятельно; боезапас сомнительных патронов, клепанный железными пластинами жилет, спички, пакет продуктов с крайне скромным расчетом примерно на неделю. Медикаментов нет, только перевязки, щипцы, чтобы пулю достать, и ужасно жгучие присыпки – кровь остановить.