– А у Виктора в тот же день сломался автомобиль! – воскликнул Серафин, как будто обрадовавшись пришедшей в его голову догадке.
– И ты не поверишь!
Лицо Ростика округлилось, как если бы он знал ответ на весьма трудный вопрос, но ждал, когда окружающие догадаются о нём сами и кивал в ожидании.
– Только не говори, что Левин постарался и в этом…
– В точку!
– Но как?
– Нанял механика из собственного автосервиса, который впрыснул взятую с собой маслоотработку в глушитель на стоянке, из-за чего впоследствии возникло задымление в трубе. Потом следовал за моим нерадивым родственником, пока тот сам не заметил клубы дыма сзади и не остановился. Через некоторое время остановился за ним с откликом помочь и под этим предлогом снял в капоте высоковольтный провод с катушки зажигания.
Всё.
Автомобиль не завёлся.
Ростислав глотнул бархатного напитка.
В голове всплыли грустные моменты уходящего месяца, ради которых он летал в Москву.
Он видел, что Серафин находится в небольшом шоке.
– Похороны прошли по-семейному, – переменил он тему.
– Хотя ты знаешь, Виктор был бы рад тебя видеть. Ты для него многое сделал. Он тебе очень благодарен.
– Не люблю я это, – вздохнул Серафин, – потом пойдут слухи, что я не сдержал эмоций и дал волю чувствам. Я этого, ох, как боюсь.
– Ты лучше скажи, всё ли там чисто по бумагам, которые Виктор подписал в пользу Левина?
– В среду суд. Я сам подъеду в Москву. Думаю, должны признать оформление иллегальным.
– Думаешь или должны?
– Юрков из печатного отдела «ЯхтСтрой…» пойдёт по делу как соучастник. Михаил Лукавин рассказал, как он договаривался о заговоре на смещение Шемякина с поста.
– С кем?
– В этом есть проблема.
– Какая?
– С Черчиной. Получается, что он будет тыкать пальцем в её сторону, а мы хотим её пожалеть. Нехорошо получается.
– А кто это Юрков? Что-то я не припомню.
– Под его руководством выходят чертежи компании. Он обговаривал с Черчиной все детали неудачной презентации в день приезда Касьяса, и вообще всячески её покрывал, когда та бегала в обеденные перерывы на встречу с Левиным.
Серафин задумчиво потрепал губы кончиками пальцев.
Он уже знал, что будет делать, но вдруг задумался над тем, стоит ли действительно спасать девицу от тюрьмы. Какой бы несмышленной и неопытной она ни была, она участвовала в убийстве его хорошего товарища. Стоило ли проявлять гуманность несмотря ни на что и отпускать незнакомую ему девушку на все четыре стороны?
Всё, что он знал, было историей гибели родителей Анны, а после её проявленный амбициозный характер в достижении желаемого совсем незаконным и антиморальным путём.