– Давай ближе к ответам.
– Нет, да, нет, да, да, – пробормотал старец.
Продолжая сжимать в кулаке бороду привратника, Халфмун в точности повторил ответы.
– Сияющий свет истины снизошел на тебя! Да возрадуется наш Создатель, что юноша столь благочестивый и чистый душой ступит во град Иероманополь! – от широкой улыбки лицо старика сморщилось еще больше. – Сейчас же, будь так добр, отпусти мою бороду, чтобы я смог отпереть ворота.
– Теперь ты можешь мне сказать, проходила ли здесь девушка в сопровождении здоровяка, зеленого уродца и длинного тощего парня? – спросил Полулунок, пока привратник возился с замком и засовом. – Или ты и это позабыть успел?
– Я никогда ничего не забываю, мальчишка. Конечно же, я помню этих добрых путников. Они вошли в Иероманополь э… пару лет назад, да.
– Как пару лет?! – изумился Халфмун.
– Точно так и было. Я все прекрасно помню, как будто это случилось только вчера.
– Может, это и было вчера?
– Добро пожаловать в Иероманополь, – старик навалился на створку ворот и, кряхтя, сдвинул ее ровно настолько, чтобы Полулунок смог протиснуться внутрь. – Проходи и ступай дальше, куда направлялся, да поможет тебе Создатель. И нечего меня отвлекать пустопорожней болтовней. Я тут стою на службе государственной важности, если ты не заметил.
Ступив за ворота, Халфмун оказался на широкой улице, по обеим сторонам которой громоздились суровые здания из серого камня, похожие на замки. Над каждым зданием возвышалось по несколько остроконечных башен со шпилями, украшенными одинаковыми четырехконечными звездами. К удивлению Полулунка, сама улица не была вымощена ни камнем, ни засыпана гравием – под ногами чавкала жидкая грязь. По этой грязи, старательно огибая лужи и ямы, деловито сновали горожане, одетые в серые мешкообразные хламиды, бегали босые полуголые дети и лениво прохаживались тощие облезлые собаки. Возле некоторых домов, словно не замечая грязи и сырости, сидели и лежали люди, с ног до головы замотанные в лохмотья все того же вездесущего серого цвета.
Халфмун несколько раз к ряду пытался заговорить с прохожими, но в ответ на свои незамысловатые приветствия получал лишь мрачные, равнодушные, подозрительные, злобные, осуждающие или презрительные взгляды, брошенные исподлобья. В самой гуще кипящей уличной жизни, Полулунок ощутил себя настолько одиноким и беспомощным, что взвыл в голос: – Что ж это за город такой?!
– Первый раз в Иероманополе, сынок? – хриплый голос, который услышал Халфмун, исходил из-под самых его ног. Опустив взгляд, на дне бурой лужи он увидел горку тряпья, из которой на него смотрела пара человечьих глаз.