За свой грех я был лишен рук и ног на главной площади Иероманополя перед большим собранием горожан. Голова и жизнь были оставлены мне для осмысления собственной греховности, а в Священной Книге появилась новая запись. Она гласит: «Лишь Создатель, отец всего живого, земной слуга Его Куделафий Окстийский, несущий всевышнее слово Его и посвященный в планы Его, а также слуги, действующие от имени Куделафия, владеют правом отбирать жизнь. Человек, вознамерившийся убить себя, оскорбляет Создателя не только тем, что отвергает Его драгоценнейший дар, но и попыткой вмешаться в промысел Его. Всякому существу положен срок, отмерянный свыше. Грех самоубиения навечно закрывает грешнику путь в небесные чертоги и искуплен быть не может».
Что ж, я, не умевший ценить то, что имел милостью ласкового Создателя, получил по заслугам. Тысячи и тысячи раз я раскаивался в грехах своих и молил если не о прощении, то о забвении. Вот уже полгода я мечтаю о прекращении этого бесславного существования, о превращении в пустоту и исчезновении из памяти живых и мертвых, но все зря. Сегодня я скатился в лужу, где ты меня и нашел. Та лужа на короткий миг дала мне надежду на то, что я захлебнусь в ней. Оказалось, что глубины ее для этого никак не хватит. Зато я понял, что Создатель послал мне знак – надежду. Раз я способен надеяться, то и вера моя разрушилась не до самого основания. И как только я постиг эту истину, явился ты – часть всевышнего замысла, окончание моего трудного испытания. Бросив меня в пропасть, ты прекратишь мои муки и свершишь волю Создателя. Так не медли же, сынок!
– Погодите, мастер Сухотруб. Вы до сих пор не рассказали о Селии и моих товарищах, – напомнил Халфмун.
– Ах, да. На рассвете приходи на главную площадь Иероманополя – она как раз перед храмом, украшенным всевидящим оком Создателя. Если придешь пораньше, сможешь поближе подобраться к эшафоту и лучше рассмотреть казнь.
– Какая казнь? За что?!
– Не могу сказать точно, потому как не знаю. Но в том, что твоих товарищей милостью Создателя задержали, приговорили и завтра казнят, я совершенно уверен, – сообщил Сухотруб. – Они чужаки, как и ты. А это значит, что им, как и тебе, мало известно о Создателе и о том, что написано в Священной Книге.
– Да плевать я хотел на вашего Создателя и все книги вместе взятые! – воскликнул Полулунок.
– Вот-вот. Типичное поведение для чужака, которое иначе как еретическим не назовешь. Ты сам уже наговорил столько, что хватило бы оснований для пяти казней. Твои спутники тоже наверняка прокололись, а уши у Куделафия Окстийского повсюду. Поэтому нет никаких сомнений в том, что сейчас все чужаки кроме тебя дожидаются своей участи в подвале храма Всевидения. А ты находишься на свободе лишь по той причине, что Создатель свел тебя со мной раньше, чем с кем-нибудь из монахов. Теперь же, когда я выполнил свою часть уговора, дело за тобой, – сказал Сухотруб, но Халфмун его уже не слышал. Сломя голову он несся к храму с четырехконечной звездой, серебрящейся в лунном свете.