– Да очистятся заблудшие грешники от яда ереси и неверия, – при этих словах Куделафия монахи на эшафоте занесли секиры над головами осужденных.
– Как был милостив Создатель, претворив в стакане Своем воду в вино и излив его на радость детям Своим, так и мы… – завершить фразу о винной мистерии Его Святейшеству не удалось. Словно подавившись словами, он схватился за горло, забулькал и повалился на спину. Из шеи Куделафия торчало оперенное древко стрелы. Монахи с секирами успели удивленно переглянуться, прежде чем так же попадали, сраженные стрелами.
Из закипевшей толпы на эшафот проворно влезла дюжина человек, одетых в лохмотья и держащих в руках натянутые луки, и высокий тощий старик в расшитой золотом рясе.
– Граждане Иероманополя, сегодня великий день, – обратился к ропщущей толпе один из оборванцев. – Прогнившему еретическому правлению Куделафия Окстийского пришел конец. Много лет мы все слушали его ложь и верили ей, навлекая на себя гнев Создателя. Теперь же все изменится, и гармония воцарится в нашем городе под мудрым наставничеством истинного слуги Создателя – Его Святейшества Шлафия Кунского.
– Мир вашим домам и ямам, – вперед вышел длинный старец, успевший снять колпачок со звездой с головы павшего Куделафия и водрузить его на свой стакан. – Всем вам хорошо известно, что я, Шлафий Кунский, любил Куделафий Окстийского как родного брата. Потому ересь его причиняла мне многократно усиленные страдания. Мне было невыносимо больно слышать, как Куделафий лгал о том, будто бы Создатель в своем стакане претворяет воду в вино.
– Но ведь так написано в Священной Кни… – просвистевшая стрела, оборвала голос из толпы.
– Всем добрым детям Создателя известно, что вино – пойло свинообразных жителей Виноградной Долины, – продолжил Шлафий Кунский. – Подлейшее из преступлений против веры и здравого смысла предполагать, что Создатель может симпатизировать этому отвратительному напитку, дурманящему мозг и делающему дыхание смрадным и кислым.
– Так во что же, если не в вино, превращал воду Созда… – один из оборванцев метким выстрелом заткнул очередного любопытного жителя.
– Очень хороший вопрос, – воскликнул тощий старик. – Наш великий Создатель милостью и всемогуществом своим обращает воду в чудеснейший яблочный сидр, ароматный и янтарно-прозрачный.
– Точно! В сидр, я всегда так говорил, – заверещал Трехручка. – Только в сидр, а не в какое не в вино.
– И я имел обыкновение именно о сидре заявлять господину Куделафию Окстийскому, за что был мучительнейшим гонениями и даже казни почти что подвергнут, – гундосил Бальтазар.