Поразмышлять, как мне представляется, нужно о другом. В прежние времена «секс, деньги и понты» представляли собой весьма ограниченный ресурс. За него приходилось бороться, причем не на жизнь, а на смерть, и везло далеко не всем. Само количество материальных благ («денег») до научно-технической революции оставляло желать лучшего, а сексуальные потребности ограничивались структурой социальных отношений, подавлялись традицией и религиозной моралью. Даже понты – и те были жестко лимитированы: еще совсем недавно, чтобы получить, предположим, доступ к аудитории (например, к эфиру на телевидении), нужно было пройти через семь кругов ада и многократно прыгнуть выше головы. Сейчас для этих же самых целей достаточно мобильного телефона и сайта YouTube, плюс, понятное дело, сделать какую-нибудь отчаянную глупость. И вот тебе уже звонят из программы «Пусть говорят» с неистовым редакторским криком: «Приходите к нам немедленно!»
То есть сама ситуация нашего существования – буквально за пару десятилетий (даже меньше) – радикально переменилась. Возьмем, например, секс: дети теперь могут сызмальства смотреть порнографию в интернете, там же молодые люди с легкостью находят себе разнообразных – всех видов и форм – половых партнеров. В результате десятки и даже сотни «беспорядочных половых связей» – это для современного половозрелого субъекта вовсе не предел и уж точно не новость. Материальные блага – туда же: полки магазинов ломятся от товаров, кредиты позволяют обзаводиться собственностью, о которой наши бабушки и дедушки не могли и мечтать, даже эксклюзивное «лакшери» – и то доступно теперь, пусть и на распродаже, каждому. Про понты и вовсе говорить нечего – интернет и социальные сети уравняли «звезд» и «не-звезд», чем окончательно и бесповоротно разрушили прежнюю социальную пирамиду.
Иными словами, изменения, хотя мы и не вполне отдаем себе в этом отчет, носят революционный характер – меняется сама структура нашей социальной реальности, исчезает ее движущая и мотивационная сила: то, в чем мы реально нуждаемся (биологически, от природы, так сказать), стало доступно для нас в неограниченном, по существу, объеме. С одной стороны, это вроде бы и неплохо – меньше должно быть конфликтов, войн, конкуренции… Фрэнсис Фукуяма волен в очередной раз провозгласить «конец истории», «последнего человека» и тому подобные глупости. Но мы не будем торопиться с выводами.
Как и почему «всё прогрессивное человечество» достигло такого счастливого, почти коммунистического благоденствия – чтобы «от каждого по способности и всем поровну»? Достигло оно этих выдающихся результатов именно потому, что существовал лимит (потребный, так сказать, ресурс был ограниченным): не каждый мог себе подобное роскошество позволить, но все хотели, и в результате шла ожесточенная конкурентная борьба. И кто, по заведенной традиции, побеждал в этой борьбе? Тот, кто обладал специфическим конкурентным преимуществом – неким особенным навыком, обеспечивающим его форой по сравнению с сородичами. В эволюции всегда так – побеждает тот, у кого клыки оказываются чуть больше, ноги чуть быстрее, а крылья чуть поразмашистее. Что это был за навык в нашем – человеческом – случае?