К сожалению, в такой ловушке сырьевой специализации мы сегодня оказались и если ситуация в ближайшие годы не будет переломлена, едва ли можем рассчитывать на темпы роста больше двух процентов в год. Это те темпы, которые нам дает мировой рынок, диктуя спрос на российское сырье.
Невозможно продолжать развиваться с такими уровнями доходов, с такими уровнями инвестиций еще десятилетия, нельзя и в дальнейшем соглашаться на увеличение разрыва между Россией и зарубежными странами по уровню технического и производственного развития.
Нет никакой надежды, что деятельность сегодняшнего правительства позволит переломить ситуацию. Этот пессимизм вызывает даже беглый взгляд на правительственные решения.
Вместо того, чтобы природную ренту, то есть сверхприбыль от эксплуатации природных месторождений направить в доход бюджета, о чем говорилось и президентом, и нами многократно, большинство в Государственной думе проголосовало за налог на добычу природных ископаемых, а правительство упорно лоббировало такое решение. То есть получается так, что сверхприбыль, которая образуется благодаря эксплуатации уникальных месторождений, облагается обычным налогом на прибыль, хотя во всем мире от 70 до 90 % такой сверхприбыли изымается в доход государства.
Причем чем выше уровень развития государства, тем больше доля сверхприбыли, которая идет в казну. Например, в Норвегии 90 % природной ренты от эксплуатации месторождений углеводородов уходит государству. У нас же через механизмы налога на прибыль изымается не более 20 % плюс экспортная пошлина. В результате, наверное, максимум одна треть природной ренты разными способами остается у государства. Остальное идет в карман недропользователя. Все это происходит на законном основании. То есть расхищение богатств страны осуществляется под прикрытием Правительства и большинства Государственной думы, которые принимают соответствующие законы.
При этом любопытно отметить, что объем природной ренты, который генерируется российской добывающей промышленностью, составляет, по разным оценкам, 25–30 млрд долл. И примерно на такую же сумму идет вывоз капитала. То есть сверхприбыль, которая формируется при недропользовании и эксплуатации природных ресурсов, не возвращается обратно в страну. Инвесторы, которые смогли бы за счет этой прибыли раскрутить наукоемкие отрасли, создать новые рабочие места, этого не делают. Они ограничиваются только тем, что возвращают в Россию то, что необходимо для поддержания добычи, для поддержания источника получения доходов. А сверхприбыли остаются на офшорных счетах.