для достижения цели. Реакционно настроенные группы молодежи, политические
оппоненты или коммерческие конкуренты. Он не ощущал за собой чувства вины, бросая в
мясорубку правосудия людей посторонних ради сокрытия истиной причины
случившегося. Всегда считал, что лучше сделать и пожинать плоды, чем отсидеться и
сожалеть о том, что могло бы случиться.
…В этот раз все вышло как-то неожиданно и сумбурно. Тревожный звоночек
прозвонил мгновением раньше – он всегда верил инстинктам, воспитанным длительной
муштрой. И когда рядом скрипнула тормозами видавшая виды двадцать четвертая
«Волга», понял, что провалился. Впервые в жизни осознал, что даже тренированный
организм может сбоить. Всего доля секунды, а он опоздал. Две пары сильных рук
блокировали движения, и под правую лопатку вонзилась игла. Неизвестный препарат
ворвался в кровеносные сосуды, с жаром разносясь по телу. Еще воспринимая
действительность, Алекс сник, потеряв контроль над конечностями. На ум пришла
безупречно проведенная в 1978 году в Лондоне ликвидация болгарского диссидента
Георгия Маркова, отравленного рицином. Только сейчас все прошло грубее и жестче.
Кляня себя за беспомощность, вызванную халатной невнимательностью, Алекс терял
сознание, надеясь уже никогда не открыть глаза. Страшно было не умереть, а оказаться в
лапах врага.
Сознание возвращалось долго и мучительно больно. Из чрева черепной коробки
стучался на волю чугунный молот, тошнотой отзываясь в желудке. Горела спина под
правой лопаткой, руки и ноги онемели, налившись свинцом. Глаза застилала белая пелена.
Алекс старался упорядочить ход мыслей, с бешеной скоростью носившихся по извилинам
головного мозга в беспорядочном броуновском движении. Прислушался, пытаясь собрать
информацию об окружающем мире. Дуновение ветра. Шорох. Шелест листов бумаги.
Мерное дыхание человека, эхом отраженное от стен.
Он в помещении. Живой.
Зачем?
Превозмогая боль, он позволил себе разомкнуть веки. Игры в полутруп – для героев
романа. Ему же все равно не избежать действительности. Так что стоило сориентироваться
на местности, а дальше – в бой. Может, все-таки убьют раньше, чем добудут
интересующую информацию.
Огляделся.
Небольшая полутемная комната, три на четыре метра. Бетонные серые стены, и
только одна, напротив которой он сидел, прикрыта тяжелой портьерой, скрывая, видимо,
окно. Из всей обстановки – массивный стол возле портьеры, за которым едва различался
одинокий человеческий силуэт, и деревянный стул, на котором сидел он. Все. Наверное,
именно так должны выглядеть страшные подвалы легендарного здания на площади