исключения знают ликвидатора по имени Алекс. Никому не довелось видеть вас в лицо, и
тем более разговаривать с вами. Я первый, кто удостоился подобной чести из соперников
вашего государства. Мы же профессионалы, хватит вилять!
– Ну, так или иначе, я пришел не оправдываться, а сотрудничать. Вы же пытаетесь
загнать меня в угол. Думаете, подобная тактика оправдает себя?
– А почему нет? – спросил Либерман, вынув тонкими пальцами сигарету из
портсигара и закурив. – Не недооценивайте своего противника… Зачем вы убили
Соботку?
Алекс не собирался сдаваться. Ответил вопросом на вопрос:
– Что делал ваш человек у меня дома?
Увлеченно разглядывая собеседника, израильтянин с удовольствием затягивался
сигаретой.
– Вы – машина смерти, Алекс, кладезь информации и опыта. И мне это нравится. У
нас были сведения, что ваши спецслужбы отвернулись от вас, и мы, правда, хотели вам
помочь. Для этого к вам навстречу и был отправлен Соботка. Вы удовлетворены?
Слова Либермана не открывали завесы тайны над его незваным «гостем». Точно его
и не существовало вовсе.
– Зачем вы убили бедного чеха в гостинице? Честно говоря, я был о вас лучшего
мнения. Убить беззащитного человека, желавшего вам только добра… Что ни говори, это
недостойный поступок. Но подобное в вашей жизни случается не впервые, правда, Алекс?
Вы же рыцарь без страха и упрека, верный солдат, не подвергающий сомнению приказы.
Вспомните Кассис, – Либерман позволил себе едва заметную улыбку, демонстрируя, что
знает больше, чем говорит, – а ведь вы были для этой девушки всем.
Разговор строился по схеме, схожей с той, по которой Алекс недавно общался с
агентом МИ-6. Его пытаются выбить из седла, лишив опоры, заставить нервничать, не
давая возможности рассуждать логически.
– Вы имеете в виду Софи? – Алекс сжал кулаки, стараясь не вскипеть, отметив, что и
Либерман, и Хэмптон, похоже, оперируют одними и теми же фактами из его биографии.
Значит, ноги у информации, переданной иностранным разведслужбам, растут из одного
места.
Чья же это игра?!
– Да, да, – закивал головой Либерман, – эту торговку из третьесортного магазина
обуви.
Это была откровенная провокация, попытка сыграть на эмоциях. Но с тех пор
прошло уже несколько лет. Неужели они считают, что Алекс пронес в себе боль утраты
сквозь годы и расстояния?
– Господин Либерман, – Алекс поднялся, – я просил встречи для того, чтобы найти
союзника. Я устал от каждодневной беготни. Но вижу, что нам с вами не прийти к
согласию.
Стоило только шагнуть к выходу, как в дверях появились, выйдя из тени, двое рослых
мужчин.
– Сядьте! – приказал Либерман.