В Голландии всё делается вовремя. На работу ходят вовремя и с работы… поезда по секундам, влюблённые на свидания никогда ни на минуту, наоборот пораньше, лишь бы не опоздать. Особенно девушки. Они такие некрасивые, эти голландские девушки. Они все как одна похожи на олимпийских чемпионок очередных зимних игр по биатлону и в эстафете – больших, мускулистых, розовощёких и с прыщиками. Поэтому на свидание – без опоздания, чтобы тогда и замуж, наверное, возьмут… Это работало почти до самого конца тысячелетия. Голландцы самовоспроизодились и численность населения не падала. Потом, идя на «поводу» у американцев и особенно французов, они начали принимать в голландцы малийцев, сомалийцев, нигерийцев и разнообразных арабов. Численность населения пошла вверх, но одновременно на улицах голландских городов появились «тяжёлые» наркотики. Прощай, марихуана. Здравствуй, героин! Но это было впереди, а пока многочисленные Кофе-шопы широко открывали двери желающим «слетать в космос»!
Мы встретили Славу минутка в минуту, отобрали колбасу и уединились в укромном уголке аэропорта, где Солнышко смогло полноценно пообедать. Домой в Аппельдорн ехать не хотелось. Поэтому мы решили провести остаток вечера на экскурсии по Амстердаму. Надо же было Масловозу город показать! Ведь он колбасу привёз… и водку. Покатались на катере по каналам, начинало темнеть, и мы пошли на улицу «Красных Амстердамских фонарей». Что из себя представляет этот район Амстердама, вы, наверное, хорошо знаете из классической и бульварной литературы. Многие сами были и всё это видели собственными глазами. Фемины со всего мира, окрашенные в цвета от иссиня-чёрного, коричневого, желтоватого до молочно-белого скандинавского, подобно манекенам сидят или стоят в витринах, заманивая своми пышными или наоборот формами зевак-туристов. Наблюдаем картину: идут наши русские, судя по одежде, затравленным взглядам и какой-то уж совсем надуманно – развязной походке – провинциалы из Череповца или Саратова. Полная дама с двадцатилетней дочкой уговаривают своего кормильца тряхнуть стариной и попробовать как это с ихней «потаскухой» бывает. Он упирается, хотя и явно для виду, сопровождая всё это фразами типа:
– И шоб я вот с этой?… Шоб ты меня потом с потрохами до последних дней?… Шоб полпосёлка меня курам на смех?… Да мне литр надо сначала… пиши расписку, что не запилишь насмерть…». – А самому, видно, хочется уже сил нет.
– А шо ж я тогда бабам рассказывать буду?… Как ты с Васькой хари заливали с утра и «полировались» весь день, как этой дури накурились и ржали, как кони? Иди, говорю, козлина! Вон, тощая и длинная… где ты у нас такую найдёшь? – И запихнули мужика к худющей шведке! Воодушевлённый увиденным, Слава захотел получить свою долю впечатлений и немедленно исчез в гнёздышке черной жрицы любви с острова Тринидат по цене пятьдесят гульденов полчаса. Потом мы поехали в Аппельдорн на ночёвку. Хорошо, что вокзал был за углом.