«…как получилось, что родина художника оказалась единственной из цивилизованных стран, где не издано ни одной монографии художника, не было ни одной ретроспективы его живописи?! Имя его и произведения были долгие годы абсурдно запрещены. Во всем мире знают Витебск по картинам Шагала и по тому, что он в нем родился, а в городе нет ни музея, ни улицы его имени».
Этот больной и по сию пору острый вопрос может задавать себе каждый. На него пытались ответить лучшие умы первой волны российской эмиграции. Так, сидя в Париже, Д. Мережковский в тридцатые годы кратко сформулировал свои сомнения:
«Что дороже – свобода без России или Россия без свободы?» Неизвестно, был ли у него загодя продуманный ответ на этот вопрос. Ведь подавляющее большинство литераторов из окружения Мережковского считало, что участь их уже предрешена: им суждено вернуться в свое отечество только стихами. За редким исключением история это подтвердила.
Позднее Георгий Иванов, поэт первой волны российской эмиграции, сделает в своих стихах потрясающее по своей откровенности признание:
Четверть века прошло за границей,
И надеяться стало смешным.
Лучезарное небо над Ниццей
Навсегда стало небом родным.
Значит, все же до пятьдесят первого года, когда были написаны эти строки, они надеялись?!
Тщетно пытаюсь я вызвать в своей памяти какие-нибудь виды города Витебска, который мы посетили в те далекие годы.
В памяти встает совсем другая картина. Амстердам, Штеделик-музей и там полотно Марка Шагала «Автопортрет с семью пальцами», помечено 1912 годом и представляет собой первую картину парижского периода. Тогда еще мастер уехал в Париж не навсегда.
В состоянии крайней разнеженности Шагал наслаждается Парижем. Он млеет. За спиной у него Эйфелева башня, а перед ним мольберт с картиной «Россия. Ослы и другие». Хотя почему «ослы» – остается тайной, поскольку на полотне изображен родной Витебск с несколько покосившейся церквушкой, и на фоне этого городка бабка, которая спешит доить сильно рогатую козу и летит к ней с ведром в пронзительно-синих василькового цвета небесах…
Васильково-синего цвета небо над Витебском, васильково-синие цветы, васильково-синие глаза самого творца этих полотен…
«…Гениальный голубоглазый мастер, с белоснежной гривой, как морозные узоры на окне, разрыдался над простым букетиком из васильков – это был цвет его витебского детства, нищий и колдовской цветок, чей отсвет он расплескал по витражам всего мира от Токио до Метрополитен», – так пишет о Марке Шагале, получившем в подарок от одного из поклонников его таланта букетик васильков, и сам такой же голубоглазый, поэт Андрей Вознесенский в своем уже упоминавшемся выше эссе.