Я понимала его, ощущала его боль; я была им.
– Тебе не нужно объяснять, – сказала я, переводя взгляд с Хантера, в глазах которого отражалась его душа, на Хантера с расчетливым взглядом на фото. – Выглядит так, словно он растил тебя как преемника его бизнеса. – Эта мысль внезапно вспыхнула в моей голове.
– Так и было.
Я услышала свое сердцебиение в ушах при его признании, поднимая взгляд на мужчину, стоявшего рядом.
– Он знает, что это никогда не произойдет, – произнес Хантер, его обычно красивое лицо нахмурилось. – Он изменился в последние несколько лет. Он на грани. Можно увидеть, как шестеренки крутятся у него в голове. Ребята сказали, что он принимал поспешные решения. Слишком быстро нажимает на курок. – Хантер взволнованно провел рукой по волосам. – Понятия не имею, что изменилось.
– Может, бизнес доконал его. Ему уже за шестьдесят, да?
– Отставка? – фыркнул Хантер.
– Или правоохранительные органы? Разве они сейчас не борются с преступностью в городе? Я последнее время часто натыкалась на эти брошюры в районе. – Я скривилась, подумав о том, как они начали заполнять городские кварталы в последние месяцы.
– ФБР контролирует Джей Ви. У них взаимопонимание. Джей Ви сокращает преступность на улицах, а федералы смотрят в другую сторону, пока он не выходит за границы.
Я кивнула, позволяя словам усвоиться. Грустно было осознавать, что меня вовсе не удивляла коррупция, охватившая наш город.
– Думаешь, он близок к тому, чтобы пересечь грань? – спросила я, пока Хантер переживал воспоминания, вызванные фотографией.
– Возможно, – пробормотал он, массируя шею.
– Давай. – Я зашла ему за спину и принялась разминать его дельтовидные мышцы. Низкий стон сорвался с его губ, вызывая жгучее возбуждение между моих ног.
– Ты боишься? – спросила я, наконец, фокусируясь на выпуклостях его мышц.
Хантер закачал головой.
– Страх значит поражение. Вера и готовность приводят к результату. – Сейчас в Хантере слышалось больше от солдата, чем когда-либо.
– Ты когда-то снимаешь их? – спросила я, указывая на его жетоны, свободно свисавшие с его шеи. Картинка его, в армейских сапогах и защищающего родину, вспыхнула у меня в голове. Ему к лицу, лучший защитник.
Его пальцы переплелись с моими так, что наши руки соединились на цепи с его военной идентификацией.
– Я никогда их не снимал.
– Почему?
Долгое молчание затянулось между нами.
– Не хочу забывать, что был там, – прозвучал его простой ответ.
– Тебе нужны напоминания? Татуировок не достаточно? – Моя рука отпустила его, коснувшись изувеченных бицепсов и предплечий, читая карту шрамов, покрывающую его кожу.