Отправившись на кухню, она услышала, как отец все-таки зашел в дом.
Налив чай, она направилась в гостиную и вручила отцу кружку.
– Чего-нибудь еще хочешь? Печенье? Бутерброд?
Чай он принял, но пить не торопился.
– Расскажешь, что все это значит? – Он кивнул на газету.
– А может, сперва расскажешь, где ты был? Что с тобой было?
– Я был далеко. И со мной все хорошо. – Он старательно избегал ее взгляда.
– Извини, пап, мне очень жаль, – шепнула она едва слышно. – И я не знаю, сколько раз я еще смогу это повторить.
– Арабелла, извинения ничего не значат. И никогда не значили. Ты моя малышка, и я все тебе прощу. Но у нас есть проблема. – Он снова указал на фотографию в газете. – Мы же всего несколько дней назад разговаривали, а потом ты пошла и сделала это?
Она яростно стиснула кружку:
– Не говори так, словно мы постоянно подолгу беседуем. Возможно, ты и знал, где я и что со мной, но я не имела о тебе ни малейшего представления. До того, как ты позвонил две недели назад, я годами от тебя ни слова не слышала! А потом, когда я снова попыталась с тобой связаться, ты отделался от меня парой фраз. Так что нет, пап, говорили мы не всего несколько дней назад, а много-много лет назад! Тех долгих лет, в которые ты, оказывается, за мной следил. Или как бы ты иначе узнал, что от меня отказались спонсоры?
– У меня не было выбора.
– Потому что это твой долг? Так же было в письме? Твой долг переводить на мой счет краденые деньги?
Отец резко поднял голову:
– Ты знаешь?
– Разумеется. Судя по словам Драко, ты не слишком старался запутать следы.
Поставив кружку на стол, Натан вскочил:
– Он тебе угрожает? Этим помолвка и вызвана? – Отец бросился к двери. – Тогда я сейчас же сдамся.
Пришла ее очередь вскакивать.
– Ты не можешь!
– Почему?
– Потому что… уже все равно поздно. Я использовала деньги, и Драко об этом знает. Если тебя посадят, то и я тоже сяду.
– Но ты же не знала, что деньги краденые.
– Это не важно. Если Драко предъявит обвинения, мы оба пойдем под суд.
Отец уставился себе под ноги, а во всем его облике было столько усталости, что ей стало искренне его жаль. Она осторожно положила руку ему на плечо.
– Зачем ты вообще взял эти деньги? – спросила она, потому что где-то глубоко внутри верила, что отец так и остался честным, трудолюбивым работягой, которым она когда-то восхищалась. – Ты же понимал, что это не может просто сойти тебе с рук? И что когда тебя поймают, обвинения предъявят нам обоим?
Отец отстранился:
– Я не. – Он покачал головой. – Наверное, я вообще не думал. Решил, что продам дом и верну деньги прежде, чем их отсутствие заметят.