– Не иначе, как о ней, – подтвердил Гребенников.
Халилов, волнуясь, слушал рассказ. Он нетерпеливо мял фуражку в руках, смуглое лицо его побледнело, губы пересохли.
– Кто-нибудь входил во двор после нашего приезда? – хрипло спросил он Закира.
– Приходил один – маленький, толстенький, – ответил Гребенников. – Войти вошел, но назад не вышел.
– Ладно, все ясно, ребята, – проговорил Халилов. – Ну, теперь надо быть начеку! Никого со двора не выпускайте. Ни пешего, ни конного. Возможно, что они не откажутся от мысли увезти ее. Поэтому ты, Гребенников, наблюдай за воротами и калиткой, а ты, Закир, – за садом. Если кто-нибудь только попытается выехать или выйти, задерживайте его – и ко мне. Я спать не буду.
Проинструктировав бойцов, Халилов вернулся в дом, подбил повыше подушку, лег на кошму и задумался. Он не допускал мысли, что кто-то из троих – садовник, Бахрам или мулла – мог догадаться, зачем он сюда приехал. Это исключалось. В лицо его здесь никто не знал, а об их отношениях с Анзират и в городе мало кто догадывался. Наруза Ахмеда в доме нет, он в песках с бандой. А этим «хозяином», или как там его, руководит простая осторожность. Он боится, что Анзират может днем увидеть бойцов, рассказать о себе и попросить помощи. Не иначе.
Осторожный стук в стену прервал размышления Саттара. Он приподнялся и прислушался: сразу нельзя было определить, где стучали.
Стук повторился. Саттар бесшумно вскочил и бросился к узкой закрашенной двери.
До него донесся приглушенный разговор. Разобрать слова было невозможно, но по голосам он догадался, что разговаривали мужчина и женщина.
«Что там происходит? – мелькало в голосе Саттара. – Кто эта женщина? Почему прекратился стук? Может, стучала Анзират? Подавала сигнал?»
Голоса за стеной стали громче, отрывистее. Послышалась какая-то возня. Ясно донесся женский крик:
– Оставьте меня! Уйдите! Никуда я не пойду!
Саттар узнал голос Анзират. Кровь ударила ему в лицо. Как быть? Выбежать из комнаты и ворваться в дом через другие двери? Так, и только так!
Он бросился к выходу, как вновь раздался уже отчаянный крик:
– Уйдите, собаки!.. Не трогайте меня! Спаси-и-те!
Саттаром овладела ярость. Задыхаясь, он отбежал на несколько шагов и с бешеной силой с размаху ударил всем телом в глухую замазанную дверь. Раздался треск, стены вздрогнули, посыпалась известка. Саттар снова отбежал и снова, подобно разъяренному барсу, бросился на створку. Дверь с треском сорвалась с петель, и вслед за ней он, как камень, пущенный с горы, влетел в соседнюю комнату, освещенную керосиновой лампой.