Саттар был сейчас в золотом расцвете сил. Время, горькое детство, трудная юность, война не согнули его стан. Выглядел он, как и полагалось старому служаке, стройным, подтянутым. Но глаза с затаенной усталостью, полуприкрытые слегка припухшими веками, черные волосы, чуть тронутые сединой, и две резкие морщины на бронзовом лбу говорили о том, что добрая половина человеческого века уже прожита…
Придя на службу, Халилов позвонил домой. Там было все в порядке.
Он вынул бумаги из стола, разложил перед собой и приступил к работе.
Икрам-ходжа встретил Наруза Ахмеда во дворе. Впустив гостя, он запер калитку, и они направились к дому, который стоял в глубине двора.
На небе уже выступили звезды.
С огромным нетерпением ожидал Икрам-ходжа прихода Наруза Ахмеда.
Пароль – четки – говорил сам за себя: гость от господина Керлинга. В этом не может быть никаких сомнений. Остается пока неясным, кто он: просто посыльный или же лицо доверенное. И главное, откуда гость? С той ли он стороны или здешний? Как он нашел Икрам-ходжу в Токанде? Кто дал ему адрес сестры? Керлинг его не знал. Очень интересно.
От страшного любопытства Икрам-ходжа ощущал зуд во всем теле. Ему хотелось сейчас же забросать гостя вопросами, но он понимал, что это неприлично. Нельзя нарушать устоявшиеся в веках восточные обычаи. Нельзя пороть горячку. Нельзя говорить сразу о деле.
Дворик, где очутился Наруз Ахмед, был полон цветов. Они подступали к самым стенам дома, росли на клумбочках и куртинах, приветливо выстроились вдоль узенькой дорожки.
– Да, у вас здесь шахская оранжерея! – восхищенно воскликнул он.
– Цветы – украшение добрых душ, – скромно ответствовал Икрам-ходжа, подводя гостя к супе под яблоней. – Посиди здесь, сын мой! Я пойду распоряжусь.
– Если насчет угощения, то воздержитесь, – предупредил Наруз Ахмед. – Я не так давно обедал.
Старик недовольно отмахнулся и внушительно произнес:
– Не будем отступать от обычаев отцов. Ты – мой гость!
Приложив округлым движением ладони к сердцу, он заторопился к дому и скрылся в темном дверном проеме.
Наруз Ахмед присел на супу, застланную войлоком, положил возле себя сумку, расстегнул пыльный, потный пиджак. Только сейчас он почувствовал усталость и неодолимое желание прилечь. Прилечь, закрыть глаза и забыться. Весь день проведен на ногах – в нервном напряжении, в томительном ожидании. Слава аллаху, что наконец он добрался, нашел…
Дом осветился изнутри. За прозрачной марлей в окнах – защитой от мух и мошкары – задвигались силуэты Икрама-ходжи и его сестры.
Наруз Ахмед лег на спину, уставился глазами в крупнозвездное небо и облегченно вздохнул.