Девочка с укоризной поглядела на Хо, как старшая на шалуна, и старик смущенно придавил тлеющий табак почерневшим пальцем.
Хо был совсем серый и страшный – еще более бледный, чем ее командир. Ведь Хо был старик и, подобно «красным кротам», тоже жил под землей, но жил один. Совершенно один, без товарищей, и уже совсем никогда не бывал наверху.
Хотя никто не мог их услышать, Хо сказал шепотом:
– Сейчас же идите в магазин.
– Зачем?
– Таков приказ.
Девочка почувствовала, как сжались его пальцы на ее плече.
– Сейчас же идите, это неотложное дело.
– Хорошо, – сказала девочка как могла более твердо.
Но ухом, привыкшим улавливать малейшие шумы и интонации, Хо различил в ее ответе колебание. Она потупилась и повторила:
– Хорошо.
Она было поднялась, но почувствовала, что сейчас упадет от усталости.
– Что с вами? – спросил Хо.
– Если вы разрешите, я совсем немножко отдохну.
Его пальцы, не отпускавшие ее плеча, сжались еще крепче, и он сказал:
– Дитя мое, нужно идти.
– Да, я пойду, – послушно сказала девочка, – но позвольте мне сказать вам о добром докторе Ли Хай-дэ.
– Что вы хотите сказать об уважаемом докторе?
– Он очень, очень болен… – Девочка на миг закусила губу, чтобы удержать слезы, которые едва не показались у нее на глазах при воспоминании о докторе Ли. Но, собрав силы, она твердо повторила: – Он очень болен, совсем лежит. Если его возьмут теперь полицейские, он уже никогда, никогда не будет жить.
– А где он? – спросил Хо.
– Доктор Ли в домике своей матери.
– Спасибо, что вы мне это сказали, – ласково проговорил Хо, – я непременно передам это командирам в штабе. – Он свел брови, такие мохнатые, что они сообщали его лицу строгость даже тогда, когда он вовсе не был сердит. – Теперь идите, – и махнул рукой.
Девочка поклонилась и направилась к выходу.
Пролезая в черное, узкое отверстие, она подумала, что сегодня товарищи уже не успеют прийти к доктору Ли Хай-дэ. Полицейские могут прийти к нему и увести его в тюрьму. И тогда уже больше они его не отпустят. Она посмотрела в мрачную пустоту калорифера, и ей показалось, будто оттуда на нее глядят добрые глаза доктора Ли. Она согнулась и полезла в трубу. Глаза доктора отступали перед нею и, когда она увидела впереди свет выхода, исчезли совсем. Она уже хотела было вылезти в огород, когда услышала голос Чжана, очень громко с кем-то говорившего. Она попятилась в темноту; ползла и ползла, пока не исчез светлый квадрат выхода, и тогда легла, задыхаясь от усталости и от спертого, пропитанного копотью воздуха. Она собрала все силы, чтобы не потерять сознание от этой духоты. Лежала и думала, а перед ней опять стояли глаза доктора Ли.