– Извини, старик. Я пошутил.
Китаец укоризненно покачал головой.
– А вот советские люди давно уже так не шутят со старыми китайцами.
– Что же, они, по-твоему, разучились смеяться?
– Смеяться они любят. Больше смеются, чем смеялись прежде. Но они шутят со старым китайцем, как со своим собственным отцом.
– Э, да ты философ… Но что же ты здесь сторожишь? Я так и не знаю.
– Мак, – старик указал на ковер цветов. – Видишь сам, сколько его тут. Большее, очень большое богатство.
– Цветы в тайге? Кто же их разводит?
– Советская власть. Опиум – большая ценность.
– Еще бы, каждая трубка – деньги.
– Ты не понял: опиум идет на лекарство.
– Ну, небось перепадает тебе кое-что и на курево.
– Если бы так, я не был бы здесь сторожем.
– Не куришь?
– Нет.
– И никогда не курил?
– Гляди… – Старик протянул сухую, но крепкую, как свилеватое дерево, коричневую руку. В ней не было и признаков дрожи.
– Какие же силы удержали тебя от этого самого сладкого забвения?
Старик вопросительно посмотрел на Вана:
– Ты сказал, что у вас есть время для отдыха?
– Да, отец, – ответил маньчжур. – Мы будем гостями твоего дома до наступления ночи. Этот человек должен отдохнуть. Ночью голове его не угрожает солнце, тогда мы и пойдем… Иначе… иначе я не доведу его куда нужно.
– До ночи далеко, – сказал старик и поставил перед гостями плошку рису. На почерневшую от времени, пропитанную жиром доску он бережно положил две пампушки. – Ешьте.
– А ты пока расскажешь, – попросил Ласкин.
– Хорошо, я расскажу. Расскажу, почему не мог курить опиум, хотя провел около него всю мою долгую жизнь… Из родного края я ушел давно, очень давно, потому что там мне было нечего есть. Я ушел в большой портовый город, куда прибывало много кораблей из чужих стран. Там можно было надеяться получить работу грузчика и иметь столько денег, сколько нужно бедному человеку, чтобы не умереть с голоду. Но, придя в порт, я увидел, что и без меня там довольно голодных. Большинство пришельцев забыло, когда ели в последний раз. Там было больше кули, чем гвоздей в каждом ящике, который нужно было погрузить на пароход или снять с него. Мы жили на пристани, чтобы не пропустить прибытие парохода. На спинах у нас старшинка мелом отмечал очередь. Никто не должен был работать больше одной смены в три дня, чтобы осталась работа для других. Но за эти двенадцать часов своей смены каждый из нас старался перенести как можно больше груза, чтобы заработать побольше. Я был молод и силен. Первую часть смены я мог носить по четыре мешка. На старый русский счет это было по двадцать пудов. Я клал себе на спину по две бочки цемента, одна на другую. Так тянул я от парохода до парохода, не умирая с голоду. На меня смотрели с завистью, потому что я даже копил деньги. Деньги были мне очень нужны: на родине у меня осталась невеста. Я хотел жениться как можно скорее, и четыре мешка вовсе не казались мне большим грузом.