— Что чепуха? — вопрос Ступиной прозвучал вызывающе.
— Да вот это ваше, «работа как работа»! Настоящий врач должен ощущать результаты своей работы. Мы же людей из беды, из могилы вытаскиваем… А что в медчасти? — Степняк потряс бумажками Гонтаря. — Вот он, я вижу, действительно работал! И как только отпустили?
Гонтарь опять страдальчески покраснел.
— Вы, наверно, думаете, что я рвался в Москву? А я как раз наоборот… Я уже там всех знаю, и меня немножко узнали. Но тут мама… В общем, мать очень тяжело больна, и, кроме меня, у нее никого не осталось… А на строительстве с жильем еще туговато, в общежитие ее взять нельзя…
— Понятно, понятно, — прервал Степняк. — А здесь жилье есть?
— У мамы комната, мне ничего не надо.
— Отлично! — Илья Васильевич встал, расправил плечи. — Знаете что, друзья, пойдемте, я вам покажу больницу. У нас такая больница будет, что другой клинике не снилось…
— Пока, правда, почти ничего нет, — осторожно вставила Лознякова.
— А воображение? — Степняк хитро подмигнул. — Воображение, Юлия Даниловна, у молодых людей…
Втроем они пошли к лестнице. У лифта на площадке были навалены тюфяки, одеяла, подушки. Сияющий Марочкин выскочил из спустившейся кабины:
— Вот… получили наконец! Перетаскиваем. Я медсестер мобилизовал… от вашего имени…
— Правильно. А с газом что?
— Через полчаса приедут подключать. Поварихи кухонное оборудование везут. И посуду.
— Молодец, Витенька! — Степняк похлопал завхоза по спине. — Ну ты тут подожди минутку, мы подымемся… Или вот что, ребята, — он обернулся к Ступиной и Гонтарю, — давайте поможем Витеньке погрузить эту штуковину…
Он первый схватил кипу одеял и втащил ее в лифт. Гонтарь тотчас последовал его примеру. Ступина, смеясь, подняла три подушки.
— Честное слово, как на институтском субботнике! Наумчик, помнишь?
— Живей, живей, девушка! — скомандовал Степняк. Он перетаскивал уже третью кипу.
— Вы, кажется, считаете, что я поступила к вам грузчиком? — Она все-таки взяла еще три подушки и, наморщив вздернутый носик, взгромоздила их поверх одеял.
— А что? Можно и грузчиком.
Кабина лифта быстро заполнилась, и Витенька, втиснувшись туда с тюфяком, спиной припер внутренние двери.
— Сейчас спущусь! — крикнул он, нажимая кнопку. — Там у меня сестрички на разгрузке.
Кривя пухлые губы, Ступина снимала пушинки, приставшие к ворсу ее модного пальто.
— А ваш Витенька бо-ольшой барин! Главврач кипу за кипой одеяла грузит, а он еле-еле какой-то тюфячок втащил…
— У этого б-барина одна рука, и та левая! — быстро и резко сказал Гонтарь. — Неужели не з-заметила, т-товарищ доктор?