Как нас кормили! Боже правый! Сверх всяких пищевых программ. Пойди найди на них управы, на водопады тысяч грамм, на град закуски, дождь напитков, на мясо-рыбную напасть. О ужас! В талиях прибытки. хотелось отдохнуть, упасть, упасть под кедры, под березы. Но уже шли в атаку позы (сибирские пельмени), и с ним соленья и варенья атаковали нас подряд. Но побеждал всех, без сомненья, сверхсытный местный саламат.
Как нас кормили, Боже правый! За нашу прозу, очерк, стих. Никто нигде в чужих державах давно не кормит так своих. Ольхонский стол нас доконал: вломился на него Байкал. За хлеб, за соль тяжка работа. Вперед, усталая пехота!
Наш катерок был без названья, а как назвать, вот в чем вопрос. Решили чрез голосованье назвать его “Поэтовоз” На нем забыли мы о доме: еще бы - мир здесь сотворен. Мир сотворен! А еще кроме Андрей Бар-гаевич рожден (большой начальник).
Вдруг шторм! Как страшно Наде с Ритой: “Поэтовоз”, он как корыто. Но вот и берег. Как Пицунда. “Нырнем!” - Куняев провещал. Нырнули и через секунду обратно, это же Байкал.
Друзья, вы ждете эпилога? Но впереди еще дорога. Да и едва ли выносимо - поставить точку и понять, что впору плакать и рыдать: ведь эти дни невозвратимы.
Спасибо всем, кто нас встречал, за хлеб, за соль, за чай! Гори-гори, любви свеча, гори, не угасай!»
Ох, Валя, Валя.
СЫН НА ОСТАНОВКЕ чувствует, что я чем-то опечален, и старается оттащить меня от плохих мыслей: «Пап, а это наш идет?» - «Нет, двадцать девятый» - «А это какой, наш?» - «Нет, это двадцать первый». - «А наш какой?» - «Вон, двести седьмой идет». - «Двести седьмой! - восклицает малыш, - двести седьмой! Давай порадуемся!»
И часто потом в жизни, когда мне становилось плохо, я вспоминал своего сына и говорил себе: «Двести седьмой, давай порадуемся».
- ЛУЧШАЯ рыба - это колбаса. Лучший чулок - чулок с деньгами.
МОЯ ПРАВАЯ нога ничего не делает,
Нога левая, кривая, все по девкам бегает.
САЛОНИКИ. СВЯЩЕННИК из Кении, темнокожий отец Анастасий, вместе с нами едет со святой горы Афон. Показывает дорогу к гостинице. Волочит огромный чемодан на колесиках. Переехал ногу полной гречанке. Она в гневе поворачивается и... потрясенно произносит: «Отелло!»
НОВОМУ «РУССКОМУ»: «Ваш сын сделал в диктанте сто шестьдесят две ошибки». - «А вы не подумали, что он на другом языке писал?»
- ДАВАЙ Я ПОРОВНУ разолью, у меня глаз набитый.
Друг смотрит за разливом:
- Тебе б еще морду набить.
НИКАКОГО СРАВНЕНИЯ Синодального периода нашего с Викторианским. У нас сохранилась и Россия и вера православная, они потеряли империю, вера стала прикладной, осталась только политика (ссорить людей и государства).