Не так лихо, но тоже шумно, въехали во двор Еннервайн и Мария.
— Что случилось? — спросил Еннервайн.
Остлер и Холльайзен коротко доложили о происшествии.
— Куница, четвертый, — сказала Мария. — Как он и объявил, никакого покушения на баварский символ, а нападение на, ну да, международную безопасность. То есть покушение. Но покушение, при котором он, может быть, ошибочно схватил не того?
— Я думаю, что он схватил как раз того, кого нужно, — сказал Остлер. — Наверняка это был очень важный тип.
— Вы представляете, кто это был?
Остлер показал через двор.
— Нет, но я имею представление, кто это мог бы быть.
Выглядевший усталым человек в солнечных очках, который ждал на углу, медленно пошел через автостоянку. Уже издали он поднял вверх свое удостоверение. Он шел целенаправленно к Еннервайну, как будто знал, кто здесь главный, а именно самый приметный в группе.
— Привет, — сказал он Еннервайну. — Вы наверняка здесь самый старший по должности.
— Что означает CIC? — спросил Еннервайн, после того как изучил документ усталого мужчины.
— Следственная группа уголовного расследования Армии США. Специальный отдел военной полиции. Чтобы быть кратким — забудьте все, что здесь только что произошло.
— Я баварский госслужащий, я так быстро не могу забыть.
— Мне достаточно только позвонить министру внутренних дел. Замечу, американскому министру внутренних дел. Или послу США, который как раз, постойте-ка, проводит отпуск в Бад-Тельце. Вы хотите такую чехарду? Проще будет, если вы забудете этого мужчину.
— Араба?
— Он не араб. Он американский гражданин. Я не выдам тайну, если скажу вам, что он очень важный американский гражданин. Поэтому он находится в нашей юрисдикции, а не вашей. Итак?
— У меня есть выбор?
— Нет, — сказал мужчина в солнечных очках. Он говорил на немецком без акцента. — У вас сейчас наверняка много других дел. А это дело не имеет никакого отношения к вашей работе.
— Откуда вам это знать?
— Я знаю. Я бы вам посоветовал забыть этот эпизод, забыть этот разговор, забыть меня.
Еннервайн пожал плечами.
— Вот это мне нравится! — ругалась Мария, когда мужчина в солнечных очках ушел. — Мы не можем с этим просто так смириться.
— Успокойтесь, Мария, — возразил Еннервайн. — Я не намерен просто так с этим мириться. Я обращусь к шефу. И позвоню прокурору. Но это мы пока отложим. Нам в первую очередь нужно заниматься нашим делом.
— Я тоже так считаю, — сказал Холльайзен хитро. — Например, нам нужно заняться вот этим.
Он пошел к своему письменному столу, взял пинцет и поднял им вверх исписанный листок бумаги.