Священник сделал паузу, многозначительную паузу. Ничего не произошло. Но ведь могло получиться. Попытаться стоило.
Николь не упускала из вида человека у надгробного камня. Все в команде были одеты в гражданскую одежду, но в целях безопасности оснащены бронежилетами. Она видела Остлера, как он, не слишком быстро, оставаясь в рамках почтения, мелькал среди пришедших на похороны.
— Остлер?
— В чем дело, Николь?
— Вы видите мужчину вон там у надгробного камня с крестом из кованого железа? Кто это? Вы его знаете?
Остлер старался поворачивать голову как можно незаметнее, медленно. Когда он наконец повернулся в ту сторону, мужчина с дальневосточной внешностью исчез. Николь чувствовала, что нужно действовать. Она со скрипом протиснулась сквозь плотно стоящую толпу пришедших на похороны.
Священник хорошо сделал свою работу. Он закончил проповедь, все были тронуты, все чувствовали руку Всевышнего. Этот Куница, как бы хладнокровно он себя до сих пор ни вел, должен был когда-то сделать ошибку. По микрофону кладбища передали сообщение.
«Предальпийский хор хотел бы отдать последние почести цитристу Беппи».
Заиграли мелодию, хор примерно из пятидесяти певцов, конечно, все одетые в черное, выстроился перед кладбищенской часовней и начал петь. Николь не понимала ни слова, пели по-баварски. Но мелодия показалась ей знакомой. Это был — конечно — это был баварский вариант Highway to hell, который исполнялся в честь цитриста Беппи.
На Николь Шваттке было черное платье, под ним бронежилет, она жутко вспотела. Она не без труда выбралась из толчеи и пошла по одной из гравийных дорожек, которые вели с кладбища. В тридцати метрах от себя она увидела мужчину, которого перед этим видела у надгробного камня. Он оглянулся, увидел ее и ускорил шаги. Возможно, это ничего не означало. Но вот он опять оглянулся. Она поднесла микрофон к губам.
— Алло, говорит Николь. Я в данный момент на северной стороне кладбища, в секторе — не имею понятия — здесь огромная скала как надгробный камень — на нем написано — Мосбахер Лизель. Вокруг него крадется мужчина с фотоаппаратом, возможно — это азиат. Я начинаю его преследовать. Он небольшого роста, мускулистый, около тридцати. Идет впереди меня. Вот опять оглянулся, сейчас ускорился.
Николь Шваттке перешла почти на бег:
— Стойте, подождите!
Мужчина остановился. Правая рука комиссара уголовной полиции Шваттке была рядом со служебным пистолетом.
— Почему вы от меня убегаете? — спросила она приветливо.
— Что вы от меня хотите? — ответил мужчина явно недружелюбно. — Почему вы меня преследуете?