— Хватит домыслов, — заявил Еннервайн. — Мы раскроем оба покушения, кем бы они ни были совершены.
— Может быть, — добавила Николь Шваттке, — мы сможем ограничить круг подозреваемых, если предположить, что между ними имеется содержательная связь. Оба покушения были направлены против спорта, против досуга, против иностранного туризма, против турпоходов, собственно против всего, что имеет большое значение для этого курорта.
— Вы имеете в виду какого-то активиста организации «Гринпис»? — предположила Мария Шмальфус. — Речь может идти о радикальном защитнике природы, представителе экологического Талибана? Например, об охотнике-фундаменталисте, возжелавшем наконец тишины и спокойствия в лесных угодьях? Я вспомнила этого Вилли Ангерера, вы знаете, того, с огромными усами и зонтиком в чехле от ружья. Нам следует проверить его алиби.
— Ангерер? — возразил Холльайзен со смехом. — Старший лесничий Ангерер может быть нашей Куницей? И он после первого покушения со спокойной душой идет к нам в участок и своей теорией о выстреле направляет подозрение на самого себя?
— Может быть, — пробормотала Мария. — В этом нет ничего нового.
— Так как мы уже затронули тему алиби, — сказала Николь Шваттке, показав на стопку лежащих перед ней листков, — я проверила все новогодние алиби участников этого исторического турпохода.
— Давайте угадаю: у всех оно есть.
— Верно. У менеджеров так и так. В новогодний день у них было много разъездов, либо на корпоративные встречи, либо на приключенческие мероприятия, понятно, что они могли назвать массу свидетелей. Сотрудники агентства «Impossible», как, например, этот Пьер Брис, они также участвовали в таких приключенческих походах, разбросанные по всему свету, но всегда со свидетелями. Единственный, кто в новогодний день был здесь, на лыжном стадионе, был — минуточку — Беппи Фишер, цитрист, но он играл в ВИП-зоне, в совершенно отгороженной ложе. — Николь Шваттке удивленно подняла брови. — Когда я его спрашивала о свидетелях, его начало немного заносить. Он сказал, чтобы я позвонила Францу Беккенбауэру или Жаку Рогге — или папе римскому.
— А что вы тогда сделали?
— Стукнула его резиновой дубинкой по башке, и тогда он мне назвал свидетелей.
— Это похоже на знаменитый вестфальский юмор, — заметил Штенгеле.
— Ах да, еще кое-что, — продолжила Николь. — Эта Ильзе Шмитц в новогодний день также была в долине Лойзах. Она, правда, с другой фирмой, участвовала в каком-то другом приключенческом походе, при этом она свалилась в ущелье Хелленталь, и после этого, согласно врачебной справке, у нее был сильный грипп.