В это время в кабинете главврача на втором этаже на диване расположились сам главврач, Фёдор Львович, на кресле у дивана – режиссёр Фелиний Германович. Все трое с интересом смотрели на монитор, который транслировал он-лайн актовый зал и выступление Егора.
– Н-да, а неплохая лекция получилась, учитывая то, что не я её написал, – серьёзно и даже с нотками зависти сказал Фёдор Львович, – Ну, ладно. Фелиний, что ты скажешь, как режиссёр? Играет? Симулирует?
– По всем признакам говорит искренне, – произнёс режиссёр.
– Феля, будь внимателен в оценке. Он хоть и упёртый, но нужный в романе персонаж. Если я его купирую, придётся тебе забирать его играть роль в твоём фильме.
– Это уже перебор, Фёдор Львович. Если и дальше будет упрямиться – его можно просто сфотографировать улыбающимся, а фотографию выставить на выставке. Но роль – это уже чересчур… Да нет, определённо этот, как его,… Егор, весь вложился в это выступление.
Фёдор Львович повернулся к врачу:
– Вениамин, а ты что думаешь по этому поводу?
– А что, пациент дисциплинированный, – сказал тот, – в беседе открытый, почтительный. Заверяет в благонадёжности. Можно выписывать.
Фёдор Львович вздохнул:
– Ну, дай-то Бог, чтобы ему это лечение на пользу пошло. Если бы я, в своё время не попал к тебе, Вениамин, не было бы такого шедевра, как «Шесток сверчка». Выписывай. Надоело возиться с этим Егором.
В приёмной на первом этаже Егор, одетый в свою одежду, пожимал руку главврачу.
– Ну, удачи вам, Егор Фёдорович. Трудитесь, женитесь и не делайте больше никаких глупостей. Проще надо быть. Ничего не забыли?
– Да вроде нет.
Вениамин Павлович достал из ящика стола синий летний шарф:
– Шарфик-то оденьте, ветрено.
– Ах, да, спасибо. Всего хорошего.
– Прощайте.
Глава 13. Вечность не задалась
Фёдор Львович сидел на диване в гостиной своей дачи, медленно перелистывая большой альбом фотографий под названием «Памятники великим людям». Перед ним на журнальном столике лежал раскрытый блокнот и ручка. Он внимательно рассматривал даже мелкие детали каждого изображения, и время от времени вносил в свой блокнот небольшие записи.
Заиграла мелодия входного звонка. Писатель закрыл альбом, блокнот, подошёл к двери, посмотрел на экранчик панели, нажал кнопку и повернул ручку дверного замка.
За открывшейся дверью, на пороге, стоял рослый улыбающийся скульптор.
– Здравствуй, Фёдор Львович. Вот, пришёл по твоей просьбе.
– Добрый день, Родион. Рад тебя видеть. Заходи, надо кое-что обсудить, посоветоваться…
Скульптор снял куртку, прошёл в комнату.
– Присаживайся, – сказал писатель, показав на кресло.