Однажды днем, уходя с работы, Ян положил в свой рюкзак два пистолета, прикрыв их только что зарезанным кроликом. Сойдя с трамвая у мемориала на площади Ветеранов, он вдруг наткнулся на немецкий патруль из двух солдат, один из которых прокричал: «Руки вверх!» – и приказал открыть для осмотра рюкзак.
«Мне конец», – подумал Ян. После чего улыбнулся обезоруживающе и произнес:
– Как же мне открыть рюкзак, когда у меня подняты руки? Лучше сами посмотрите.
Солдат заглянул в рюкзак и увидел тушку кролика.
– Ишь ты, кролик! На завтрашний обед?
– Да. Должны же мы что-то есть, – сказал Ян, все еще улыбаясь.
Немец сказал, что он может опустить руки, и, проговорив «Also, gehen Sie nach Hause!»[84], отправил его восвояси.
Антонина писала, что, пока слушала рассказ об этой опасной встрече, кровь пульсировала в венах с такой силой, что кожа на голове шевелилась. И то, что Ян, кажется, веселился, пересказывая ей эту историю, посмеиваясь над тем, что могло обернуться трагедий, расстраивало ее больше всего.
Спустя годы Ян признавался журналистам, что подобный риск притягивал его, волновал, он гордился собой как солдатом, заставляя себя забывать страх и быстро соображать в трудных ситуациях. «Хладнокровный» – так описывала его Антонина, и это был комплимент. Эту черту его характера, столь непохожего на ее, она находила удивительной, странной, а кроме того, посрамляющей ее, потому что она была неспособна на подобное проявление бесстрашия. Она тоже попадала в опасные ситуации, но если Ян, как она считала, выходил из них благодаря героизму, то ей, по-видимому, просто везло.
Например, зимой 1944 года, когда газ подавался с перебоями и в ванной на втором этаже не было горячей воды, беременная Антонина тосковала по такой плотской радости, как ванна с поднимающимся над ней паром. Поддавшись импульсу, она позвонила родственникам Яна, Марысе и Миколаю Гутовским, которые жили в Жолибоже, районе к северу от центра Варшавы, чудесном месте на левом берегу Вислы, где некогда обитали монахи, и давшие этому уголку название Жоли Бор (Прекрасный Берег). При упоминании горячей воды их кузина, как Антонина и надеялась, сказала, что горячей воды у них полно, и пригласила ее в гости с ночевкой. Антонина редко покидала виллу в одиночестве, обычно лишь отправляясь в мясную лавку, на рынок, в другие магазины, но редчайшая возможность посибаритствовать так манила, что, «получив разрешение Яна», она храбро отправилась навстречу сугробам, февральскому ветру и немецким солдатам. До дома родственников она добралась под вечер.