– Спасибо, у вас все в порядке, проверка закончена. До свидания.
И они ушли.
Размышляя над этим происшествием позже, Антонина решила, что ее спасли тогда всего лишь сентиментальные воспоминания и предположение, что у кого-то в этом доме, возможно, имеются немецкие корни. Привычка Марыси покупать немецкие сувениры и вывешивать на стену как какое-нибудь народное творчество помогла им избежать ареста, допроса, вероятно, смерти. Несмотря на все старания Антонины ничего не замечать, она все равно владела ценными сведениями (имена, места, контакты), как и Миколай, инженер по образованию и католик по вере, который, не без помощи «Жеготы», иногда укрывал евреев.
Наконец-то все снова отправились спать, и на следующее утро Антонина вернулась домой, где «гости» заверили ее, что, раз они с Яном так часто выкручиваются из трудных ситуаций, они, должно быть, живут «под счастливой звездой», а вовсе не безумной.
С приходом весны зоопарк вышел из спячки, и в нем снова забродила жизнь: на деревьях распустились новые листья, земля сделалась мягкой, приходило много горожан с садовыми инструментами, чтобы работать на своих маленьких земельных наделах. Жабинские дали приют еще нескольким отчаявшимся «гостям», которые поселились на вилле, в подвале и чуланах или устроились в тесных сараях и клетках. Их готовность обходиться без малейших удобств, отсутствие у них фотографий или семейных реликвий – все это сильно печалило Антонину, которая говорила о них в дневнике как о «людях, лишенных всего, кроме самой жизни».
В июне Антонина подтвердила, что жизнь полна неистощимого оптимизма, произведя на свет девочку, которую назвали Терезой, и эта девочка сделалась центром вселенной, несмотря на глобальные потрясения войны. Рысь был в восторге от новорожденной, и Антонина писала, что ей самой казалось, будто она вернулась в волшебную сказку о маленькой принцессе (принцессе Терезе Яблоновской, родившейся в 1910 году), которая каждый день получает подарки. Плетеную колыбельку из блестящей золотистой лозы, пошитое вручную детское лоскутное одеяльце, вязаные шапочки, кофты и чулки, и это в то время, когда шерстяные нитки было так трудно достать, – все это казалось «сокровищами принцессы, которые защищала волшебная сила». Одна их подруга из числа самых бедных даже расшила пеленки изящным узором. Антонина от этих подарков впадала в детство: она разворачивала бумагу, трогала их, восхищалась, раскладывала на покрывале, словно иконы. Семьи старались не заводить детей во время войны, поскольку жизнь была такой непредсказуемой, и появление прекрасного младенца стало добрым знамением для носителей одной из самых суеверных культур