— А ты хочешь? — спросил он, протягивая бутылку Уилсону, солдату.
— Нет, спасибо, у меня есть чай.
— Чай, говорят, хорош в жаркий день.
— Да. От пива мне спать хочется.
— Если хотите, — сказал я Старому Джимми, — мы сходим на заправку, и я сделаю вам пару вкусных бутербродов. Хотите?
— У нас тут и пива хватит. Одна бутылка пива, мой мальчик, питательнее двадцати бутербродов.
Он улыбнулся мне, обнажив бледно-розовые беззубые десны, но улыбка вышла приятная, и не было ничего отвратительного в том, что они обнажились.
Какое-то время мы сидели молча. Солдат доел свой хлеб с сыром и лег на землю, прикрыв лицо шапкой. Джимми выпил три бутылки пива и предложил последнюю Клоду и мне.
— Нет, спасибо.
— Нет, спасибо. Мне и одной хватит.
Старик пожал плечами, открутил пробку и, запрокинув голову, стал пить, вытянув губы, так что жидкость текла ровно, не булькая в горле. На нем была шапка, которая не имела ни цвета, ни формы, и, когда он закидывал голову, шапка не сваливалась.
— А что, Рамминс не собирается напоить эту старую клячу? — спросил он, опуская бутылку и глядя на большую распаренную ломовую лошадь, которая стояла между дышлами повозки.
— Только не Рамминс.
— Лошади тоже хотят пить, вроде нас. — Старый Джимми помолчал, глядя на лошадь. — У вас тут есть где-нибудь ведро?
— Конечно.
— Тогда почему бы нам не дать лошадке попить?
— Очень хорошая мысль. Дадим ей попить.
Мы с Клодом поднялись и направились к воротам, и помню, что я обернулся и крикнул старику:
— Точно не надо принести бутерброда? А что, я быстро.
Он покачал головой, помахал нам бутылкой и сказал, что хочет вздремнуть. Мы вышли через ворота на дорогу и направились к заправке.
Думаю, отсутствовали мы примерно час, обслуживая клиентов, закусывая, и, когда наконец вернулись — Клод нес ведро воды, — я увидел, что в стоге уже по меньшей мере шесть футов высоты.
— Водичка для лошадки, — сказал Клод, укоризненно глядя на Рамминса, который стоял в повозке, перекладывая сено на стог.
Лошадь опустила голову в ведро и принялась пить, благодарно фыркая.
— А где Джимми? — спросил я; нам хотелось, чтобы старик увидел, как лошадь пьет воду, потому что это была его идея.
Когда я задал этот вопрос, наступила пауза, короткая пауза, и Рамминс замялся в нерешительности, держа в руках вилы и оглядываясь.
— Я принес ему бутерброд, — прибавил я.
— Этот старый дурак выпил слишком много пива и пошел домой спать, — сказал Рамминс.
Я пошел вдоль изгороди к тому месту, где мы до этого сидели со Старым Джимми. В траве валялись пять пустых бутылок. Там же лежала и сумка. Я поднял ее и отнес Рамминсу.