Когда он одним рывком вошел в меня, я широко распахнула глаза. В мыслях слабой тенью мелькнуло сожаление о только что совершенном предательстве по отношению к Дольшеру. Но в следующую секунду Вашарий начал двигаться, ритмично вбивая меня в смятые, влажные от пота подушки и простыни. И все посторонние мысли окончательно покинули мой разум.
* * *
Я удобно устроила голову на плече Вашария и смотрела в потолок. Он тоже молчал, задумавшись о чем-то своем и свободной рукой легонько поглаживая мою обнаженную грудь. Я понимала, что надо что-то сказать, каким-то образом начать разговор, но язык словно прирос к нёбу. Меня терзали раскаяние и стыд. Как я могла так поступить с Дольшером? Помню, как мне было больно, когда я застала Марьяна в постели с лучшей подругой. Но в данной ситуации я поступила еще хуже: изменила жениху с его двоюродным братом! Наверное, даже Вашарий сейчас ненавидит меня, поняв, в какую подлую гадину имел несчастье влюбиться. Ведь в произошедшем моя вина определяющая. Эта я принялась играть в столь опасные игры, прекрасно зная, как он ко мне относится. Соблазнительница выискалась! Думала, что лишь подразню Вашария, а в итоге сама потеряла голову и всяческий стыд.
– О чем ты думаешь? – наконец поборов смущение, негромко спросила я, ожидая, что вместо ответа он встанет и примется одеваться. А затем, уже у порога, презрительно кинет, что я сполна отработала все денежные долги перед ним.
– Я размышляю о том, что надлежит сделать в моем доме хорошую звукоизоляцию, – проговорил он после томительной паузы.
– Что? – Я недоуменно нахмурилась и посмотрела на него. – При чем тут звукоизоляция?
– При том, что блокирующее заклинание каждый раз ставить энергозатрат но, а мои соседи уже достаточно пожилые и степенные люди. Не хочется волновать их твоими постоянными криками. – Вашарий улыбнулся и привлек меня ближе. Мурлыкнул на ухо: – Я и не предполагал, что в постели ты такая шумная.
Я вспыхнула от насмешки, прозвучавшей в его голосе. Ну вот, издеваться начал. Сам, между прочим, виноват: даже Дольшер никогда не доводил меня ласками до подобного состояния, когда возможно лишь стонать в голос, умоляя о продолжении.
Вашарий тихо рассмеялся, заметив мой румянец. Без особого труда опрокинул меня на спину, словно не заметив слабого сопротивления, и его руки вновь неторопливо отправились в упоительное путешествие по моему телу.
– Постой! – с трудом выдохнула я, понимая, что пройдет совсем немного времени – и меня опять надолго покинет возможность здраво рассуждать. – Подожди, Вашарий! Ведь мы поступаем неправильно!