- Хорошо.
АлеКрей прикрыл глаза, застонал и тихо засипел "воды, пить, воды".
- Эй, командир. – пронырливый Петруха видимо быстро разобрался во внутренней иерархии урук-хаев и безошибочно выделил главного. – Пленный-то умирает. Водички бы ему в горло налить, а то окочурится. Чего зря товар переводить.
Здоровенный урук-хай с широкими оранжевыми галунами на отворотах черкески недовольно уставился на Петруху, потом перевел взгляд на АлеКрея. Тот застонал ещё сильнее, всеми силами стремясь показать, что жить ему осталось совсем уж недолго.
- Тур, возьми флягу, что в рюкзаке у него нашли. Там не вода, а какая-то дрянь, видимо из тех, что гномы пьют. Благородным уркам все равно такое пойло пить не пристало, так что вылей ему в глотку, чего добру пропадать. Второму тоже дай, а то, глядишь, тоже подыхать начнет без воды. Бабе не давай, она жирная, не сдохнет.
Невысокий застенчивый урук-хай по имени Тур стал копаться в рюкзаке АлеКрея и выудил оттуда флягу. Открыл, понюхал, брезгливо поморщился и полил прямо на АлеКрея, тот едва успел открыть рот. Затем такую же процедуру Тур проделал с Петрухой, после чего несколько раз потряс флягу, избавляя её от остатков жидкости и сунул в мешок у себя за спиной.
Немного придя в себя АлеКрей полез с расспросами к Петрухе.
- Что здесь вообще происходит?
- Да кто ж его знает. Думаешь поболе твоего знаю? Неа, браток, сам в непонятках – кто я, что я, где мы оказались и чего тут вообще происходит. Я как очнулся сначала в лесу отсиживался, ягод нашел, грибов, не голодал в общем. Потом чёрт меня дернул отправиться людей искать, встретил эту толстуху Джинну, которая вон лежит. Дурная баба оказалась. Молодая и дурная. Кричала что нас найти должны, помочь, что всё это какая-то ошибка и что так не бывает. Вот нас и нашли. Даже убежать не вышло, как выскочили из-за холма на своих страхолюдинах, так и взяли нас тепленькими. Что дальше будет только это Беспределье, наверное, и знает. А нам только надеяться, что явит оно нам какое-нибудь своё чудо.
- А что они тут делают?
- Я сам до конца не понял. Но краем уха услыхал, что вроде нашли большой людской лагерь и теперь думают, что им делать. Я так понял, что это у них "разъезд" какой-то – разведку проводят, ну и людишек типа нас ловят, народу или "сабель" как сами говорят мало – штук восемь, а лагерь-то немаленький. Видит око да зуб неймет. Так что эти нападать не будут, позырят-позырят, да отвезут нас туда где у них основные силы. Там может пожрать дадут. Ээхма. – Петруха завздыхал.
Попав в условия несвободы люди ведут себя по-разному. Кто-то впадает в шок от резкого разрыва между реальностью и той шизой в голове, которая мешает её восприятию. Таких сразу "вдевают", ведь нет лучшего объекта для манипулирования чем объект, потерявший ориентацию в ситуации. Кто-то начинает истерить, некритично перенося привычную в обыденной жизни стратегию на новые обстоятельства. Такие ломаются и ломаются довольно быстро, "вдеваясь" после этого ещё глубже чем первые. А есть те, кто в меру сил и умений пытается адаптироваться в новой ситуации и извлечь из неё максимум пользы. Петруха производил впечатление именно такого человека. Трезво оценив сложившиеся обстоятельства, он не ныл, не дёргался, а спокойно сидел, вернее лежал, и ждал в какую сторону будет меняться то, что от него сейчас нихрена не зависит.