Экстаз есть сильный двигатель победы, но он кратковремен, и его надо уметь использовать. Он, как порыв, не терпит перерыва и паузы в военных действиях. Он может выдохнуться. После его падения его уже трудно подхлестнуть и легко может наступить прострация в форме упадка духа и потери боеспособности. Вот почему наступательная война выгоднее оборонительной. В упорной обороне нет экстаза, но временами наступает угнетение и вызываемое им крушение.
Характерным свойством экстаза является торможение им страха. Боевые действия в состоянии экстаза всегда стремительны. Поэтому часто смешивают состояние экстаза с храбростью. Последняя сводится к подавлению эмоций страха, проявляемого в действиях путем воздействия разума и воли, тогда как в состоянии экстаза действия автоматические и не подлежат руководству разума и воли. Все военное обучение стремится сделать действия бойца автоматичными и трафаретными.
Мы видим, таким образом, что военный экстаз есть свойство человеческой психики, могущее иметь большую боевую ценность. Но это состояние не прочно, а иногда опасно, ибо, будучи сломлено, ведет к прострации и к потере боеспособности. Впавший в прострацию побежденный делается пассивною жертвою победителя и сдается без всякого сопротивления.
Воодушевление и экстаз могут быть созданы искусственно... Движущими силами, порождающими экстаз, являются: патриотизм, исторические предания и слава прошлого. особенно сильным фактором экстаза является религия. Именно религиозные войны бывают жестокими и беспощадными. В них религиозный экстаз рождает ненависть. Свирепы и гражданские войны, в которых, обратно, ненависть к противнику рождает боевой экстаз.
Большую загадку военной психологии представляет собою потеря боеспособности боевой части или целой армии. Она наступает под влиянием прострации, когда нет еще полного разгрома. Однако армии Кутузова 1812 года показывают, что даже систематическое отступление и оставление столицы могут не вызвать ни прострации, ни потери боеспособности. Но в этом случае необходима вся духовная мощь и стойкость духа как командного состава, так и главы государства в ореоле Монарха и исторических традиций.
Мы видим, как без этой основы во Франции отчаянно мечущиеся политики-адвокаты, стоящие во главе власти, без всякой связи их имени и личности с великим народом, который они представляют, были бессильны в своих порывах спасти положение.
Но когда во время великой Войны эти призывы обращались к русскому Императору - совершались на Мазурских озерах чудеса, именуемые «чудом на Марне», и Брусиловский прорыв во имя помощи союзникам.