Крутояров догнал гауптмана и ещё раз засветил ему ногой в пах, но спросить даст ему фантастиш или нет, не успел. Ему самому стало очень даже фантастиш — сзади хлопнуло по голове чем-то тяжёлым. Дали ему фантастиш как следует. Последнее, что он успел увидеть, это то, как Ванька прыгает солдатиком вниз. За спиной раздалась автоматная очередь, но в кого стреляли, в него или в Ваньку, сообразить уже не мог — в голове стоял колокольный звон. Казалось, что его голова и есть колокол, а то, чем его саданули по макушке, было огромным медным языком.
Потом раздался визгливый собачий лай, и тёмная тень метнулась вперёд. Ещё одна очередь — и короткий всхлипывающий визг. Затем мир схлопнулся полностью.
Сознание медленно возвращалось. Сначала Сергею казалось, что он спит после пьянки и пребывает в состоянии жуткого похмелья. Потом сообразил, что давно уже не напивался до чёртиков. И, наконец, понял, что болела не только голова. Ломило всё тело. Ужасно саднил левый бок — определённо, по нему надавали сапогами.
Вспомнил обо всём лишь тогда, когда заскрипела дверь. Обожгло ледяной водой. Сергей открыл глаза. Тускло светила керосиновая лампа, подвешенная к скобе, вбитой в стену. Он лежал на холодном полу. Над ним стоял солдат с пустым ведром. Немецкий солдат. Ну да, фашист, настоящий, не киношный. Конечно же, Царское Село, сорок второй год, рукопись, Беляев. Он всё вспомнил. В общем, увидеть фашиста с пустым ведром — к неприятностям.
То, что на нём не было унтов, тёплой шапки, телогрейки и часов, было вполне предсказуемо. Солдатики обожают трофеи. А ещё они балдеют, когда пинают сапогами своих врагов. Тело ломило так, будто Сергея переехал каток.
— Aufstehen!>5
Немецкого он не понимал и, кроме как «даст ист фантастиш», «шнель», «шайзен», «Хенде Хох» «Русиш швайн» и «Гитлер капут» ничего не знал. Однако быстро смекнул, чего от него добивается этот пухлый розовощёкий солдатик. Крутояров с трудом поднялся на колени и, держась за стену, как альпинист, вскарабкался выше. Ноги практически не держали, но он знал, что скоро придёт в себя — уж сколько его били и ломали, — на нём как на собаке. Все ушибы заживали в течение нескольких часов, лишь бы переломов не было.
— Vorwards!>6 — солдат снял с петли лампу, подхватил ведро и толкнул пленника.
Сергей направился к раскрытой массивной двери и споткнулся о порог. Солдат ударил его пустым ведром по спине.
— Komm, komm, schneller!>7
Солдат вёл его коридорами, широкими и когда-то роскошными, а теперь унылыми как сама смерть. Керосинка светила неровно и раскидывала во все стороны причудливые тени. А ведь он практически сразу узнал Александровский дворец. И был-то здесь всего один раз, да и то очень давно, но не узнать это место невозможно, оно навсегда остаётся в ячейках памяти. В окне виден двойной ряд могучих колонн. Крутояров замедлил шаг, глядя на них сквозь замёрзшие стёкла, но солдат снова подтолкнул его.