Он, наконец, заметил то, что искал — небольшая роща с густыми-густыми кустами. За такими пятнистую машину не разглядишь, если только по следу не пойдёшь.
Остановившись, он выпрыгнул наружу, держа в руках автомат и прислушиваясь к тому, что происходит вокруг. Не обнаружив ничего опасного, он разрешил Рине покинуть машину. Та — молодец, автомат не забыла, и тут же повесила его себе на грудь.
— Давай пообедаем, — предложил Ампер, — и карту глянем, пока она может помочь. Надо прикинуть, где можно заночевать.
Девушка кивнула.
— Только моя еда уехала вместе с моими несостоявшимися убийцами.
— Ты теперь можешь есть тоже, что и все, — улыбнувшись, напомнил Погорелов. — Маска жевать больше мешать не будет.
Рина просияла.
— Тогда делись тем, что есть.
Обедали быстро. Судя по карте, самым безопасным местом, по мнению Клыка, в этой округе была брошенная деревня, причем брошенная ещё в том мире, откуда прилетала. Дома покосившиеся, жратвы нет, но и людей тоже. Рейдеры иногда там останавливались, если не успевали до ночи добраться до Спокойного. Да и перезагружалась она редко — раз в четыре месяца. Но до нее ещё километров двадцать отмахать надо. А по пути — дорога в колдобинах и один кластер, который помечен, как условно опасный, быстрый — поселок душ на триста, конезавод, три пятиэтажки. Вот там могли отожраться вполне приличные заражённые.
— Ну что, погнали? — спросила Рина. — Хотя тут так тихо и спокойно, я бы поспала.
Ампер покачал головой.
— Скоро отдохнём, но не здесь. Нужна крыша над головой. Мне тоже поспать надо, я очень устал.
Выстрелы они услышали как раз после пересечения границы кластера посёлка. Ампер остановил машину и, открыв дверь, встал на подножку и принялся шарить по округе биноклем. Сначала работали несколько винтовок и одно ружьё. Потом одна винтовка смолкла: либо кончились патроны, либо кончили стрелка. Дорога шла через сам посёлок, слева образовался карьер, так что, хрен объедешь.
— Я посмотрю, что там, и вернусь, а ты пока пересядь за руль, — приказал Погорелов. — Аппарат в управлении мало чем отличается от джипа, разве что тяжелее сам по себе, в нём, наверное, тонные четыре. Автомат на колени, из машины не выходить. Если не вернусь через двадцать минут, разворачивайся и уезжай, ты сама по себе.
Рина ухватила его за руку.
— Только не дури, — попросила она. — Не лезь в чужие разборки. Нам, ведь, просто надо проехать.
— Постараюсь, — не совсем честно ответил Погорелов. Он знал, что если будет возможность, он, не раздумывая, атакует.
Перебегая от укрытия к укрытию (брошенные на обочине автомобили), он приблизился к месту боя. Картинка была безрадостная: несколько тварей, в одном из которых Ампер опознал матёрого рубера, атаковали караван. Узкая улочка, перевернутая буханка, лежащая на боку, разорванное на части тело, которое и терзал, прикрывшись машиной, рубер. Работал он споро. Ещё минута, и ни черта не останется. Вторая машина была на ходу — Урал, похоже какая-то армейская модификация, трёхосный, хорошо заделанный. Вокруг него хватало тел. Валялись там и мёртвые заражённые, причём не абы какие, определить вид было нельзя, да и классификация расплывчатая, но точно горошники. Он насчитал четверых. Похоже, попали под пулемёт, который раздавленный лежал возле погибшего стрелка. Рядом с машиной, прижавшись к земле, сидели два заражённых горошника. Больше всего они напоминали здоровенных собак, килограмм под сто, все в костяной броне. В бинокль были отчетливо видны щитки, которые прикрывали спину, грудь и живот. Из щитков торчали шипы сантиметров пять длинной, головы вытянуты, очень развитые челюсти, причём, если верить глазам, зубы острейшие, крупные и в два ряда, задние лапы мощные, явно толчковые. Скорее всего, твари любят прыгать. Похоже, именно такая сдёрнула пулемётчика с крыши. Передние лапы гораздо длиннее задних, очень мощные с когтями, нехилыми такими когтями.