— Сегодня так тихо, озеро как…
Это сказала Хеге, она не вложила в свои слова никакого особого смысла, просто произнесла их мимоходом, собирая Ёргену с собой завтрак или наливая ему кофе.
— Угу, — равнодушно ответил Ёрген.
— Значит, сегодня он сможет пойти на озеро, — сказала Хеге.
Маттис не слышал, ответил ли ей Ёрген, его тело словно прошила дрожащая нить. Мысли разбежались в разные стороны и запутали его. Но он все-таки немного усмирил их, ему удалось взять себя в руки.
Оставайтесь там, где вы есть, сказал он своим мыслям и стал одеваться. Теперь ему надо было осуществить свой план.
Из окна он видел озеро, оно было такое же неподвижное, как ночью, когда он выходил из дому. Слегка шевелилась лишь легкая туманная дымка — было прекрасное осеннее утро. Солнце еще не показывалось, но скоро оно взойдет, пригреет землю и растопит остатки тумана.
Маттис так и не смог овладеть своими мыслями. Когда он вошел в кухню, это было видно по его лицу. Хеге сидела одна. Ёрген уже давно ушел в лес, и Маттис был рад этому.
— Что случилось? — сразу спросила Хеге, увидев, что утро не совсем обычное.
Маттис покачал головой — вот и весь ответ.
— Говори, в чем дело! — скомандовала она по старой привычке, и он повиновался, но не до конца.
— Я чуть не умер от всяких мыслей, — ответил он, и это была правда.
— Только и всего?
Он вздрогнул.
— Садись и ешь.
Он попытался немного поесть. Хеге удовлетворил его ответ, больше она ни о чем не спросила. Маттис не спускал с нее глаз, наконец он сообщил:
— Сегодня я начинаю работать на перевозе.
Хеге весело поддержала его:
— Молодец. Это замечательно.
Неужели она так этого ждала? Но вот она вспомнила, что лодка ненадежна.
— Маттис, ты как-то говорил, что лодка прохудилась. Она сильно течет?
— Не очень.
— Проверь как следует, и, если она ненадежна…
— В тихую погоду это не страшно, я тебе говорил. Другое дело, когда ветер.
— Пожалуйста, будь осторожен, — попросила она, уже заторопившись. — Я не даю тебе с собой завтрак: как проголодаешься, приходи домой.
— Ладно, — сказал Маттис.
Он был уже готов — надо идти — и остановился посреди комнаты.
— Что-нибудь случилось? — спросила Хеге.
— Нет.
С этим он и ушел. Сейчас он много чего мог бы сказать ей, но говорить не следовало. Тяжело уходить, когда ничего нельзя сказать.
Пока он спускался к озеру, из-за вершин поднялось солнце. Его лучи были по-осеннему нежарки, от солнца все вдруг сделалось прозрачным, среди сверкающей листвы идти было как будто полегче. Хотя легко Маттису не было.
Он смотрел, как день набирает силу.
— Хороший день для перевоза, — громко и упрямо сказал Маттис, потому что спуск сегодня казался ему долгим и тяжким.