Все снова принялись за работу.
Солнце палило все жарче и жарче. В бороздах между полосами валялись обреченные на увядание сорняки. Лебеда пахла теплом.
Маттис глянул назад, на хозяина: неужели он еще не устал? Нет, конечно, вон он какой сильный и умный. Сам Маттис выдохся окончательно, ему хотелось пить, пальцы его не слушались. Девушка здорово подбодрила его, но все это уже испарилось, потому что его донимала работа, с которой он не мог справиться. Те трое снова скрылись от него за бугром, на поле стало пустынно и уныло. На время Маттису пришлось бросить работу, мысли его смешались настолько, что он опять стал выдергивать из земли будущий турнепс, оставляя сорняк.
Перевалив наконец за бугор, он почувствовал себя еще более одиноким. Как будто те трое совсем покинули поле.
Гряды Маттиса зеленели буйно и дерзко. Он полол и думал: нужно зарабатывать себе на хлеб. Ненадолго он присел. Его никто не видел, а сумятица в мыслях мешала рукам работать. Да и приятно посидеть, когда ты так устал.
Он пришел в ужас, увидев, что те трое опять показались из-за бугра. Они уже здесь! Он неловко принялся за работу и вырвал сразу несколько кустиков турнепса. Как бы там ни было, хорошо, что на этот унылый конец поля пришли люди. Влюбленные ворковали уже не так весело, но все-таки ворковали. А вот хозяин вовсе не устал. Когда у человека такое большое поле, он не устает, а работает и работает. Хозяин ни разу не поднял головы.
Они вздрогнули, услыхав странный голос. Голос Маттиса.
— Постойте хоть минутку! — взмолился он. Этот вопль вырвался у него невольно.
Хозяин тут же выпрямился и вытер лоб грязной рукой. Он сильно вспотел.
— Что случилось, Маттис?
Вид у Маттиса был жалкий. Он выбился из сил, хотя до конца поля так и не дошел. Над верхней губой у него чернели усы — осела пыль. Наверно, такие усы появились у всех, но у других они были не в счет. Маттис робко подошел к хозяину.
— Видишь, как я отстал?
— Ну и что? — неохотно отозвался хозяин.
— Ты знал, что так будет?
Хозяин отмахнулся — пустяки…
— А мне это не нравится, получается путаница, — серьезно сказал Маттис.
— Понимаю. — Хозяин склонился к самой земле.
Маттиса так и подмывало спросить: ты, наверно, хочешь, чтобы я бросил работу? Но он сдержался. Помрачнев, хозяин что-то буркнул себе под нос. Влюбленные, воспользовавшись перерывом, принялись щипать друг друга.
Наконец хозяин спросил Маттиса напрямик:
— Хочешь, мы возьмем твои гряды?
Серая пелена заволокла глаза. Знакомая ему по прежней жизни — той, что была до тяги.
— Нет, пока не хочу, — твердо ответил он.