Успехам, бывало, сопутствовали и неудачи, иногда приходилось испытывать муки творческого разочарования. Так продолжалось некоторое время, до тех пор, пока не выкристаллизовался мощный творческий ток, ошеломивший его мышление особым видением и своеобразным ощущением пространственно-временного континуума. Он устремился к народной живописи «примитивизма», «наивному» стилю, в которых плоскостность и звонкая декоративность – определяющие художественные приемы.
Рафаэль понял, что раз окунувшись в эту «реку» изобилия своеобразного языка изобразительного воплощения, выйти оттуда уже невозможно, настолько мощна сила притяжения именно этого стиля «наив». Оказалось, что этот выбор был предопределен его подсознанием, культурной подпочвой поселка Индер Атырауской области, где прошли детство и отрочество Рафаэля. Домашняя среда, в особенности внутренний мир отца, увлеченного мировой литературой, искусством, а также произведения прикладного искусства, изготовленные дедушкой и бабушкой, сохраненные как семейные реликвии, оказали свое специфическое воздействие на формирование художественного чутья. Именно характер казахского традиционного прикладного искусства с его многокрасочностью, здоровой жизнеутверждающей основой эстетики, а также трогательная чистота мировосприятия в «наивном искусстве» стали определяющим ориентиром в творческом самовыражении автора. В результате он мог воплощать любые идеи эмоционального характера, связанные с потребностью в радости и любви.
Такая суть внутренней структуры стиля «наив», опровергающая все негативное, оказалась наиболее приемлемой для утверждения и воспевания, прежде всего, красоты во всем: в природе, человеке, космосе. Стремительный поток вдохновения целиком захватил воображение Рафаэля, направляя его творческую энергию на созидание собственной художественной галактики, которую он мог свободно заселять необычными образами, рожденными в фантазиях, снах и мечтах. Его кисть, не зная устали, сантиметр за сантиметром окрашивала полотно, вдыхая в него волшебную жизнь. Так, к нему пришла слава, способствовавшая череде выставок, как в республике, так и за рубежом, где его полотна быстро раскупались, настолько потрясающим было впечатление от них. Это было, как говорит автор, «счастливое время». В течение пяти лет вместе с переосмыслением пройденного пути, открывалось новое дыхание, в результате чего было написано около шестидесяти работ, пронзительных по своей красочности. Данный период, обозначив своего рода творческое перерождение, дал мощный импульс на будущее, определив звонкую декоративность как эстетический приоритет в конструировании художественных образов.