Он думал жениться. На мне. Ведь я люблю его. Такого. Страшно тебе, родной? Мне тоже страшно.
Притянутый ее взглядом, с невольной улыбкой сострадания прижал ее к себе.
– Родная, любимая, сейчас ты можешь мне помочь. Именно сейчас. У меня весь мой бизнес на кону. Прошу тебя. Ты так им скажи, слышишь: «Не было у них ничего». В смысле с Аллой. Это все сплетни, треп. Тебе они поверят. Кому другому – нет, а тебе они поверят. Потому что… Женская ревность, подозрительность. А ты вдруг говоришь: «Да вы что? У них ничего не было».
«Это всё Алла. Сделка, контракт здесь ни при чем».
– Потом, когда все успокоится, мы снова… Увидишь, все будет так, как ты захочешь. – Он будто сбросил с себя какую-то тяжесть. – А ты пока смотайся к Мадам. Где она сейчас? На своей новой даче. Съездишь, проветришься.
«Откуда он знает про дачу? Все Шурочка».
– Тебе нужно алиби? Да она с радостью. Уверен. Она же старая-старая, ей все равно. А теперь иди. Где твоя сумочка?
Ирина дунула на руку, но плоская, осыпанная пеплом бабочка прилипла к коже, как обрывок папиросной бумаги.
Звонок в дверь. Павел с неожиданным проворством отстранился от нее, замер.
– Они! – Он затравленно посмотрел на дверь. – Иди в ванную. Запрись там и молчи. Нет, еще хуже выйдет. Вдруг им поссать захочется. Возьми сумочку. Держи вот так. Будто забегала на минутку. Случайно, по ошибке…
Звонок в прихожей безжалостно загремел снова.
Павел вышел из комнаты, задев плечом за косяк. Плотно закрыл за собой дверь. Звонко хрустнул дверной замок.
– Кто пришел! Шурочка! Ну, здравствуйте. – Голос растянуто-вялый, с ленцой, вроде бы со сна. – Что ж вы так, без звонка? Могли ведь и не застать.
Размеренный топот крепких ног. Топ-топ-топ! В гребных шелушинках, свежие, не тронутые червячком.
– Вот, велели внести поправки в контракт с японцами.
Ирина почувствовала, Шурочка глядит на дверь комнаты всепроницающим взором лазурно-голубых глаз. Глядит ноздрями, каждой круглой кудряшкой. И уже с подобострастной ужымкой, с приседанием:
– Думала, может, вам срочно.
– Какие у вас щечки розовые, Шурочка.
– Здоровая я. Не болею потому что.
– Да, да, вы здоровая. Вы, Шурочка, прелесть! – чуть переигрывая, воскликнул Павел. – Очень срочно. Спасибо. Даже неловко. Могли бы прислать по е-мейлу.
– Что вы, Павел Евгеньевич, ни за что. Да, я вот еще принесла.
Шурочка не могла скрыть откровенного разочарования. Видно, ждала она не этой пусто бренчащей благодарности и не откровенно закрытой для нее двери из прихожей. Впрочем, голос ее оставался упрямо-настойчивым. Простой, земной голос, полный услужливой заботы, участия: