– Везем ее в участок, – коротко скомандовал я всем.
В машине мы с Майком молчали, а наша пленница вообще за все время не произнесла ни единого звука.
На входе в управление я отметил в журнале у дежурного девчонку, как простого посетителя, чтобы у меня в случае осложнений была возможность дать заднюю. Реальных причин для ее задержания не было, лишь мои догадки и домыслы.
Мы с Майком находились в диспетчерской и наблюдали через монитор за Кэтрин Хорн. Имя и ее водительское удостоверение оказались настоящими. Камера, установленная в комнате для допросов, отлично передавала изображение. Она сидела за столом, откинувшись на спинку стула, руки скрещены на груди, ноги вытянуты, взгляд устремлен перед собой. Худющая и плоская, без женских округлостей в положенных местах, с узкими бедрами, ростом ниже среднего, около пяти футов и трех дюймов. Хорн вполне могла сыграть роль четырнадцатилетней Энни. Длинные светлые волосы подтверждали мои подозрения. На фоторобот, составленный со слов Бренды, Кэтрин не сильно была похожа, но это и понятно, прошел год, и Вильямс могла что-то напутать или приукрасить. Лицо девчонка имела симпатичное, но я бы на нее даже бы и не посмотрел, попадись она мне где-нибудь в пабе. Меня всегда привлекали женщины постарше и покрупнее.
Порой, чтобы выведать у задержанного хоть что-то, приходиться прибегать к хитростям, иногда детективы разыгрывают целые спектакли. Я, в первую очередь, всегда практиковал самую простую схему – плохой и хороший полицейский; иногда примешивал материальную сторону – прикидываясь выходцем из бедного района или, наоборот, из обеспеченного. Главное, когда ведешь допрос в паре с напарником, правильно распределить роли, кто будет втираться в доверие, а кто выступать в роли антагониста.
При случае я не брезговал использовать силовое воздействие. Камера на время отключалась, и наш задержанный нечаянно падал со стула, причем иногда лицом вниз или опрокидывал на себя горячий кофе. Вариантов море. Такие трюки лучше проделывать в отсутствии напарника, допустим, послать его за какой-нибудь папкой в кабинет. Я не садист, скорее просто шизик.
В последние годы мне все тяжелее давались спектакли, особенно, когда видел перед собой реального преступника, который без зазрения совести кого-нибудь пришиб или изнасиловал. Сидеть и изворачиваться перед ним, выдумывать, как вытянуть из него правду, было уже невмоготу. Проще было припереть его к стенке, чуть-чуть придушить или давить пальцами на его глаза, пока он не заорет от боли.
Мы вошли в допросную. Майк уселся напротив девчонки, к нему как более молодому будет больше доверия. Я принялся ходить у нее за спиной, чтобы просто действовать на нервы.